Смерть генерала Корнилова обрекла Россию на годы Гражданской войны

13 апреля 1918 года шальным снарядом был убит один из самых храбрых генералов Первой мировой войны – Лавр Корнилов. Он погиб не в схватке с немцами или австрийцами, а от русской руки, вставшей под новые знамена. Смерть Корнилова совпала с поворотной точкой Ледяного похода – первой попытки белых поднять большое антибольшевистское восстание. Тогда под огрызающимся огнем Екатеринодаром казалось, что вся идея провалилась. Но это было только начало.

Одни революционеры против других

Разразившаяся после Октябрьского переворота и успешной узурпации (в итоге стоившей голов даже многим левым эсерам) власти большевиками Гражданская война не была противостоянием реакционеров и традиционалистов с пламенными революционерами. На деле революционеры противостояли друг другу. Просто одни были совсем уж пламенными, а другие считали, что уже произведенных перемен обществу вполне достаточно, да и внешнего врага – немцев – все еще надо было побеждать. Ну или хотя бы выгнать с родной земли.

Конечно, в белых армиях было какое-то количество монархистов, но они занимали весьма небольшое место в рядах среднего командного состава. Верхи же имели самое прямое отношение к свержению царя, а низы единого мнения не имели и вообще были манипулируемы.

Положение только вчера взявших власть большевиков в начале 1918 года многим казалось (и было таковым в немалой степени) очень уязвимым. Сегодня они подобрали валявшуюся на дороге власть, а завтра это могут сделать другие. Благо, претенденты имелись – как, например, группа решительно настроенных офицеров, известная как Алексеевская организация. Возглавлял ее бывший начальник Генштаба императорской армии Алексеев. Позже именно он кинул клич поодиночке пробираться на Дон – чтобы там собраться воедино на неконтролируемой большевиками территории, поднять казачество и двинуться в итоге на столицу, чтобы взять власть в стране в свои руки. Во имя этой общей цели сложился тандем из самого Алексеева и генерала Корнилова – бывшего главнокомандующего армией. Первый ведал политикой и снабжением, а второй вел войска в бой. Так и родилась Добровольческая армия – самая дисциплинированная и опасная, хоть и немногочисленная, сила на Юге России в первой половине 1918 года.

Первый поход

Правда, с казаками у офицеров дело не задалось. Во-первых, те просто «не дозрели» – весной 1918 года казачество считало, что сможет вполне мирно сосуществовать с большевиками. Тем, кто был победнее, были откровенно симпатичны левые идеи. Да и концепт «единой и неделимой» тяготевших если не к сепаратизму, то к автономии, казаков вовсе не привлекал.

Поэтому заявившимся на Дон добровольцам пришлось быстро расстаться с иллюзиями насчет казачьих пополнений. Тогда они двинулись в сторону Ростова-на-Дону, чтобы пополниться офицерами, которыми был буквально набит город – по некоторым подсчетам, их там было до 17 тысяч человек. Только вот в Ростове Корнилова и Алексеева ждало еще одно разочарование – не все офицеры встретили их с энтузиазмом. Мобилизовывать их добровольцы не стали – или еще не вошли во вкус Гражданской войны (позже будут мобилизовывать и пленных красных), или просто растерялись.

Правда, по пути к армии присоединялись все новые и новые добровольцы – после всех невзгод похода и огромных потерь она вышла с большим количеством людей, чем на старте. Но масштабы все равно были не те. Последним шансом, с точки зрения руководителей армии, было занять Екатеринодар (Краснодар), большой богатый город с большими запасами. Казалось, что там найдутся и бойцы, и снаряжение – по крайней мере, других способов руководители похода не видели. И армия двинулась туда. Условия были тяжелыми, а снабжение отвратительным – сами белые обозвали поход Ледяным вовсе не из эстетических соображений, а просто потому, что февраль и март выдались неласковыми, и им постоянно было холодно.

Даже само название «армия» тут было весьма условным. Добровольческие силы насчитывали лишь несколько тысяч человек. Патроны, а тем более снаряды были всегда в дефиците. Противник практически всегда превосходил числом, зачастую в несколько раз. У белых практически не имелось конницы, что делало силы Корнилова и Алексеева непозволительно медленными и «слепыми». А красные контролировали железные дороги, быстро перебрасывая по ним подкрепления, и снабжались лучше, чем какая-либо другая армия Гражданской войны. Но при этом на пути к Екатеринодару добровольцы выигрывали почти все стычки.

Объяснение такому парадоксу было простое – на деле они воевали не с РККА, в первой половине 1918 года на стороне большевиков действовала не армия, а множество разрозненных отрядов, многие из которых действовали исключительно по собственному усмотрению и не подчинялись практически никому. Причем эти отряды могли быть вовсе не большевистскими, а, например, анархистскими, и с удовольствием заниматься в основном грабежом красных же складов и даже расстрелом местных Советов, если те пытались сильно возмущаться. Таким был, например, отряд знаменитой «амазонки анархии» Маруси Никифоровой. На пике она имела бронепоезд и тысячу человек – и конечно, была управляема для Москвы немногим больше, чем тот же Корнилов.

Разгонять такие банды было не очень сложно – достаточно было только вцепиться в них бескомпромиссной хваткой, ни в коем случае не показывать слабость. И они чаще всего просто разбегались, позволяя немногочисленным белым двигаться дальше. Чем те активно и пользовались.

Нематериальный результат

Несмотря на тактические успехи, у Корнилова образовалась серьезная проблема – Екатеринодар, его последний шанс, оказался крепко занят большевиками, успевшими отобрать более-менее надежные части и перебросить их по железной дороге. Новость была обескураживающей, и добровольцы чуть было не повернули в сторону, но потом к ним на соединение пришли кубанские казаки, и Корнилов все-таки решился попытать счастья. Лично для него это решение оказалось роковым.

Екатеринодар был целью куда более серьезной, чем разрозненные отряды красных в степи. Укрепления и обильное снабжение боеприпасами сделали достаточно – как добровольцы ни пытались захватить город, из этого ничего не выходило. В итоге дело закончилось смертью Корнилова от снаряда красных и отступлением обратно на Дон. С точки зрения тактики Ледяной поход был примером множества успешных превозмоганий. Стратегия же оказалась провалена с грандиознейшим треском. Добровольческая армия не достигла ни одной поставленной цели – массового восстания не произошло, а Екатеринодар и вовсе попал не в те руки.

Однако в условиях Гражданской войны этот результат не был столь однозначен. Вооруженные силы противоборствующих сторон еще только формировались, и тот факт, что Добровольческая армия не сгинула после всех перенесенных невзгод, уже многого стоил. Восставшее офицерство вернулось из похода с совершенно другим уровнем авторитета и теперь уже могло рассчитывать на совсем другую поддержку успевших «дозреть» казаков.

Погибнув под Екатеринодаром, Корнилов, несмотря на кажущуюся неудачу, дал своим сторонникам шанс продолжить антибольшевистскую борьбу уже на совсем другом уровне. Или – в зависимости от того, с какой стороны посмотреть – обрек Россию на годы тяжелейшей и разрушительной войны. Как бы то ни было, на судьбы страны он точно повлиял – причем так, как не каждый бывший главковерх в принципе может.