Жизненные образы Николая Огонерова
Наш сегодняшний гость относится к той когорте людей, которых у нас в республике можно пересчитать на пальцах одной руки. Николай Огонеров – известный скульптор, чьи работы украшают не только памятные места для якутян, но и становятся центральными объектами национального праздника Ысыах. Из последних масштабных творений – арт-объект в Олекминске «Пашенный Олекмы».
Заветная «художка»
Родом Николай Дмитриевич из Таттинского района, земли, где родились и творили великие якутские писатели. Может, именно поэтому свое вдохновение он черпает из якутской классической литературы, которую с упоением читает всю жизнь.
Наш гость родился в селе Чычымах Таттинского района, детство прошло в Кыйы, а школу закончил в Харбалахе.
– Отец Дмитрий Гаврильевич окончил партийную школу, работал во многих наслегах в сельском совете. Куда партия направит, туда и ехал. Вместе с ним переезжали и мы. Поэтому в первый класс я пошел в Харбалахе, затем мы переехали в Кыйы. Школа там была восьмилетняя, после ее окончания встал вопрос, где закончить среднюю школу. Так как в Харбалахе я уже учился и знал местных ребят, то решили, что поеду туда, – рассказывает Николай Дмитриевич.
Но не только старые друзья стали причиной такого решения. С самого детства родные и близкие заметили его особую тягу к прекрасному. Он отлично рисовал, картинки получались очень реалистичными, со всеми прорисованными деталями. Было у кого поучиться – отец, отличный мастер, у которого все спорилось в руках, мог и машину починить, и картину нарисовать, и смастерить из дерева дивное панно.
– В Харбалахе в то время был художественный класс. Очень хотел там учиться, понять основы искусства. Поэтому это была еще одна причина в пользу продолжения обучения именно там.
Будучи девятиклассником, я переступил ее порог. Со мной учились совсем маленькие ребятишки, ученики начальных классов. Времени до окончания школы оставалось мало, а в «художке» надо было учиться пять лет, ее, можно сказать, я окончил экстерном, – вспоминает он.
Беги, художник, беги
Ближе к выпускному преподаватель спросил, куда он хочет поступать? А в голове у Николая не было ни одного ответа.
– О будущей профессии у меня не было никаких мыслей. Совсем. И когда Еремей Наумович Малышев, мой учитель, предложил поступать в Якутское художественное училище (ЯХУ), я согласился. Он меня подготовил к экзаменам, собрали портфолио, и я поехал в Якутск.
Честно признаться, ехать в город было боязно. Мне казалось, что среди абитуриентов огромное количество талантливых ребят и делать мне здесь нечего. Конкурс при поступлении был довольно большим.
Когда оглашали результаты зачисления, в актовом зале было столпотворение. Но я услышал свою фамилию и стал студентом отделения прикладного искусства! От наплывших эмоций вышел на улицу и… побежал, – смеется Николай Дмитриевич. – Обежал весь Залог без остановки и вернулся к училищу, где все еще продолжали зачитывать списки поступивших. До такой степени я был взволнован и обрадован.
Тушь и перо
Родители Николая всегда поддерживали. Так же, как и сын, радовались его поступлению в ЯХУ. Мама Люция Николаевна напутствовала сына добрым словом. Началась насыщенная студенческая жизнь.
Здесь он окунулся в совсем иной мир творчества и созерцания. Именно в училище впервые стал работать с мамонтовой костью. Навык в дальнейшем очень пригодился в армии.
– Приехав в училище после летних каникул, узнал, что меня разыскивает военкомат для вручения повестки. Так что вместо учебы я уехал в Воркуту, где проходил срочную службу в погранвойсках.
Когда ждали отъезда в «Маяке», нам рассказывали о чудесном теплом месте службы. А когда приехали, оказалось, что там такая же зима, а лето у них длится всего месяц. Охраняли границу Арктики, застав было много, Земля Франца Иосифа, наш Чокурдах, в общем, вся верхняя граница карты.
Признаться, был я всего на одной заставе на острове Колгуеве и только месяц. А все потому, что военком узнал о моем художественном образовании и оставил в части. Тут начались обычные будни армейского писаря – тушь, перо, тушь, перо.
Оформлял Ленинскую комнату, различные афиши, дембельские альбомы. Даже занимались ювелиркой и резьбой по кости. Там я впервые увидел огромные бивни мамонта, из которых делал сувениры в подарок. В общем, было у меня небольшое собственное производство.
Подарок генералу
Как-то раз в части готовились ко встрече генерала. Николай Огонеров получил ответственное задание изготовить подарок для него.
– Обычно для сувениров я работал в технике выжигания по кости. Но в этот раз захотел поработать именно в технике резьбы. Договорился с санчастью, чтобы разрешили поработать в кабинете стоматолога.
Более того, по такому случаю меня даже положили в санчасть, чтобы я ни на что не отвлекался, а полностью погрузился в творческий процесс. Служившие знают, что в санчасти плюс ко всем удобствам еще и усиленное питание. Так что были созданы все условия.
Но главное, рельеф я сделал на настоящей бормашине. К приезду генерала сувенир был готов.
После того как командир вручил его высокому гостю, ко мне в палату прибежал майор: «Коля, сейчас к тебе зайдет генерал!» Заправили постель новым бельем и наказали лежать и делать вид, что я болен. Тут в палату залетели человек десять в белых халатах. Генерал подошел ко мне, пожал крепко руку. Называл меня исключительно «сынок». Оказалось, пришел за моим автографом. Он поинтересовался, кто сделал сувенир, ему ответили – солдат.
«У тебя, несомненно, есть талант. Наверное, будешь знаменитым художником. Поэтому поставь на работе свою подпись», – попросил командным голосом генерал. Кстати, это первая работа, которую я подписал, – рассказывает Николай Дмитриевич.
Талантливый мастер был на хорошем счету у командования, поэтому ему разрешались различные поблажки. Так, после года службы его на две недели отпустили в отпуск домой. А когда приехал с опозданием на неделю, сделали вид, что даже не заметили. Ну и, конечно, демобилизовался в числе первых.
«Сын министра»
После армии Николай Огонеров продолжил учебу в ЯХУ. Обитал он тогда у родственника близких друзей-земляков. Это был не кто иной, как министр бытового обслуживания ЯАССР Егор Егорович Борисов.
Жил Николай с ним и его супругой в шикарной четырехкомнатной квартире. Однокурсники даже думали, что он министерский сын. Так, в творческом поиске, постижении азов прикладного искусства прошли еще три года обучения.
После получения диплома Николай решил продолжить учебу в Красноярском художественном институте.
– Когда улетал в Красноярск, встретил в аэропорту девчонок, которые тоже летели поступать. Город встретил нас проливным дождем. В народе говорят, что дождь – хороший знак, к удаче. Но в тот момент мы об этом не думали. Шли пешком до общежития, маршрута не знали, такси поймать не додумались.
При поступлении я вновь испытал большое волнение. Конкурс был огромным, кругом сплошь колоритные личности, с бородами, задумчиво вглядывающиеся вдаль. Специальность выбрал художника-скульптора. Скульптуру ранее не изучал, поэтому на экзаменах немного растерялся, но смотрел, что делают остальные, и повторял за ними. Сдал все на «четыре», а по композиции получил «отлично».
Творческий роман на берегу Енисея
– Конечно, учеба в институте отличалась от училища. Общение с новыми людьми, приехавшими со всех концов страны. Проходило множество выставок. Преподавали сплошь профессора. По обмену из Питера приезжали молодые художники, которые тоже преподавали у нас. Тогда образовательные связи были крепкие, можно было послушать лекции ведущих специалистов России.
Учился я в мастерской Льва Николаевича Головницкого, известного на весь бывший Союз скульптора. Он автор многочисленных монументальных скульптур. Только в Челябинске много его творений: памятники «Орленок», Ленину, добровольцам-танкистам и многие другие.
Вообще, конечно, учеба в Красноярске подарила мне знакомство с невероятно талантливыми людьми. Например, очень дорожу студенческой дружбой с Даши Намдаковым. Сегодня это известный на весь мир мастер. Он один из трех скульпторов, которые выставляли свои работы в Третьяковской галерее.
Горжусь, что он меня пригласил на свою персональную выставку в 2007 году. В студенческие годы он постоянно болел, были проблемы с желудком. Поэтому всегда желаю ему творческих свершений и крепкого здоровья, – рассказывает скульптор.
Одним словом, в институте он проучился шесть лет. «Готовили нас, как медиков», – смеется Николай Дмитриевич.
Но на этом творческий роман с Красноярском не закончился. Там открылось региональное отделение Урала, Сибири и Дальнего Востока Российской академии художеств. После института талантливого выпускника рекомендовали к поступлению в академию, где он отучился еще три года. Так что художественное образование Николай Огонеров получал в общей сложности целых 13 лет!
Китайский сантехник
Умение рисовать, мастерить всегда помогало нашему герою. Николай Дмитриевич с улыбкой вспоминает время, когда был практически штатным сантехником в одном из детских садов Красноярска.
– Во время обучения в Академии художеств мне выделили трехкомнатную квартиру. Там все три года жил с семьей. Свою вторую половину, девушку из Намцев, встретил во время студенчества. Моя Надя была студенткой Красноярского медицинского университета, училась на стоматолога.
У нас все очень удачно вышло – ей оставалось три года до выпуска, когда я поступил в академию. Вскоре появился старший сын Айылган. И надо было его определить в детский сад. Купил коробку конфет, бутылочку вина и пошел в городской отдел. Не знаю, как бы меня встретили без поднесений, но в этот раз были со мной крайне любезны и тут же выписали путевку.
Побежал в детский сад, отдал путевку, а меня сразу предупредили, что скоро будет ремонт, надо будет помочь. Пришел на родительский субботник, никого из родителей нашей группы не было, а надо было поменять стекла на огромных окнах. Сказано – сделано. Заведующая очень обрадовалась и на радостях разрешила мне не платить родительский взнос за один месяц.
Потом стали обращаться ко мне по разному поводу. То краны у них текут, то сантехника протекает. Штатный сантехник почему-то игнорил вверенный ему участок. Три года сын без проблем посещал садик.
Как-то вернулись с родины осенью в Красноярск. А садик не работает, потому что где-то на крыше у них протекает труба, которую ну вот никто не в состоянии сделать. «Может, посмотрите», – робко попросила заведующая.
Ни сварочного аппарата у меня нет, ни «болгарки», чтобы трубы разрезать. И тут я вспомнил, что я скульптор. Дыру закрыл бетонным раствором, но идея не выдержала никакой критики, бетон даже не высох.
Пошел дальше, приготовил более или менее мудреный раствор: бетон, гипс, песок. Четыре дня все это дело сохло. Когда включили воду, ни капли не вытекло, так мой раствор держался год, а может, и больше. По крайней мере, пока мы ходили в садик, никаких нареканий не было.
После этого случая об оплате родительских взносов я вообще забыл. Наверное, заведующая сама его оплачивала за меня. Так, можно сказать, отработал три года еще и сантехником. Когда уезжал, тепло попрощался с почти родным коллективом, они тогда у меня спросили: «На родину в Китай поедете?» Оказывается, все это время они думали, что я из Поднебесной, и очень удивились, что я якут, – смеется Николай Дмитриевич.
Намский учитель
В 1996 году мы с семьей вернулись в Якутию. Еще до окончания академии, когда приезжали на лето в Намцы, как-то раз встретил директора Намского педагогического колледжа Василия Петровича Иванова, который предложил работу преподавателя. Мы как раз в то время строили дом в Намцах, жена-то местная. Сам планировал устроиться куда-нибудь в Якутске, четкого плана не было.
– Таким образом, после долгих лет обучения, лишь в 1996 году я начал свою официальную трудовую деятельность. Работать с талантливыми ребятами – одно удовольствие. Мне приятно видеть, как они творчески растут. Сейчас, когда много езжу по всей республике, куда бы ни приехал, везде встречаю своих учеников, которые также работают, творят. И это очень приятно, – признается преподаватель.
Образная визуализация
Вдохновением в его работе, как мы уже говорили, служат произведения якутских писателей.
– В школьные годы любил ходить в школьную библиотеку. Зачитывался до поздней ночи, чтобы не мешать другим спать, накрывался одеялом и читал при свете фонарика. Любимый писатель – Семен Данилов.
Когда читаю, в голове рождаются образы, а сам я будто участник тех событий. Вот в буквальном смысле всепоглощающее чтение. И образы вижу в объеме, так сказать, 3D-визуализация. Ведь недаром такие технологии придумали творческие люди.
И когда приходит какая-нибудь задумка, сразу представляю ее в 3D в голове. Образ получается весьма детальным, даже с прикидкой, сколько и какого материала нужно для воплощения в жизнь. Иногда даже смета примерная выходит.
Но все равно детально задуманное получается в конечном итоге немного другим. Это хорошо, потому что во время работы приходится все время что-то менять, пересматривать, одним словом, творческий процесс, – говорит мастер…
Братский тандем
Имя Николая Огонерова широкой публике стало известно после его масштабных работ. Так, туристы со всего мира любуются скульптурой лошади и жеребенка на въезде в село Томтор, где находится Полюс холода. В прошлом году прошло торжественное открытие бюста памяти Владимиру Губину, который более 55 лет назад ценою своей жизни спас четверых утопающих детей. Это тоже работа Николая Дмитриевича.
Творений его не перечесть, но особенно дороги ему те, которые сделаны не по заказу, а вдохновлённые якутской литературой, видами родной якутской природы.
Сегодня он работает в творческом тандеме со своим двоюродным братом, молодым талантливым Егором Огонеровым. По стопам и настоянию брата он тоже окончил Красноярский художественный институт.
Из ближайших планов – организовать выставку к своему 60-летию, которое будет через четыре года, так что творческих задумок у нашего гостя еще великое множество.
Сообщение Жизненные образы Николая Огонерова появились сначала на yakutia-daily.ru.