Человек за бортом: как в столице помогают попавшим в трудную ситуацию людям
Остаться без жилья — тяжелое испытание для человека. Когда-то на бездомных ложилось социальное клеймо «бомж», но сегодня им помогают и общество, и государство. Центр социальной адаптации им. Е.П. Глинки в Москве ежегодно помогает сотням таких людей возвращаться к нормальной жизни. Подробности — в материале «Известий».
Просить о помощи ты должен сам
Сотрудница приемной Центра социальной адаптации им. Е.П. Глинки смотрит через стекло на молодого черноволосого мужчину на костылях, сидящего на лавке. «Вы говорите, приехали из Оренбурга, там у вас гражданская жена, в госпитале Бурденко вам обещали сделать протез, но пока не сделали, поэтому вы пришли на Белорусский и там ждали. Всё верно? Можно ваши документы? Вы себя как чувствуете?» — говорит она собеседнику. Тот протягивает аккуратный новый российский паспорт, из которого следует, что его зовут Андрей Паничев, у него нет детей, ему 33 года, он родился и прописан в Байконуре в Казахстане. Обращался ли этот мужчина в Центр ранее, правду ли он сказал про Оренбург и оставленную в нем свою беременную гражданскую жену, что именно обещали ему в госпитале Бурденко и почему его правая нога заканчивается коленом — всё это сотрудникам центра Глинки предстоит выяснить в ближайшее время. Параллельно с этим их коллеги помогут новенькому помыться, дадут чистую одежду, отведут к психологу, покажут врачам, накормят и предоставят спальное место. Так по правилам оказывают срочную помощь всем нуждающимся, оставшимся в Москве без жилья, работы и всякой внешней опоры. Правда, о помощи бездомный должен попросить сам, приехав сюда в Центр в Люблино на Иловайскую улицу или в отделение «Дмитровское» на Ижорскую либо попросив о сопровождении сотрудников отделения мобильных бригад «Социальный патруль», которые сегодня и привезли сюда бездомного Паничева.
В сопроводительных документах таких, как он, бездомных, называют «получатель социальных услуг» и сюда они могут приехать, чтобы поесть и помыться, переночевать, пообщаться с психологом, получить в том числе и серьезную медпомощь, содействие в восстановлении документов или даже помощь в поиске работы и жилья. Для этого приемное отделение центра и отделение «Дмитровское» и работают круглосуточно.
Число бездомных в Центре им. Глинки сильно зависит от сезонности: поздней осенью и зимой их сильно больше, чем летом, в этом сотрудники центра за 28 лет его работы убеждались многократно. «Однако в этом году сезонности не наблюдается: контингент выровнялся. И зимой, и летом через нас прошло примерно одинаковое количество людей», — рассказывает заведующая приемного отделения центра Гульнора Растегаева, показывая нам приемный покой, душевую и комнату ночного пребывания.
Кажется, сам Бог велел сделать здесь, в Люблино, рядом со станцией «Перерва», место для бездомных людей. Когда-то на месте центра на Иловайской была простая ночлежка, стояла дурно пахнущая очередь за едой и одеждой. Сейчас кроме помещений на Иловайской, где есть 306 коек для ночлега, есть еще и 94 койки в отделении «Дмитровское» на Ижорской, а еще 500 мест — для временного размещения на Иловайской улице, в Ясенево и Востряково.
Основные три корпуса центра находятся в Люблино. Как войдешь на территорию — сразу увидишь пункт оказания срочной социальной первичной помощи, где бездомные с наступлением холодов могут просто погреться и поесть. Желающие получить более предметную помощь проходят в приемное отделение, помыться, пообщаться с соцработником, получить чистую одежду и просто выспаться. Обычно они собираются тут к восьми вечера и остаются до семи утра. Для них на первом этаже здания есть спецкомната. Есть тут и стационар, где фактически живут те, кому идти некуда, и они ждут разного: восстановления документов, судов, прав на жилплощадь и т.д. и просто наступления дня. Каждый из встреченных нами людей попал сюда своим путем и почти все — в сопровождении сотрудника социального патруля.
Мы вас доставим
Социальный патруль работает круглосуточно, его сотрудники трудятся в сменном графике, сутки через трое. Обычно их смена начинается с восьмичасовой утренней планерки в административном здании центра на ул. Таганрогская в Люблино, на которой он узнает от руководителя подразделения свой маршрут патрулирования. В смене обычно трудится шесть-семь бригад из 10–13 человек. Обычно эти специалисты патрулируют все московские вокзалы, а к местам скопления бездомных нередко выезжают по звонку от самих горожан, которые не желают такого соседства и сами звонят в диспетчерскую Центра или по номеру 112 с просьбой их убрать, после чего это место вносят в спецсписок и отправляют туда патруль. Маршрут патрулирования всегда разный и за сотрудниками не закрепляется, куда его отправит начальник смены, они накануне не знают. «Мы можем обследовать одну территорию от недели до месяца. Одна и та же территория может входить в маршрут патрулирования несколько раз в зависимости от наличия на ней волонтеров, заброшенных зданий, теплотрасс. Когда людей этого контингента становится меньше, мы туда временно не направляемся», — говорит сотрудник патруля Александр Абрамкин.
Свой сегодняшний объект, Белорусский вокзал и платформы, он обходит за два часа и общается с найденными бездомными. По инструкции он не имеет права принудить их следовать с ним на Иловайскую улицу или взять их персональные данные. Он может при необходимости вызвать скорую, предложить проследовать с ним или предложить помощь. Работа у Абрамкина и его коллег монотонная и кропотливая, связанная с людьми и документами. Человек неуравновешенный и невнимательный здесь долго не продержится. Абрамкин служил в армии, работал программистом, но, соскучившись, как он говорит, по общению с людьми, пришел работать в центр восемь лет назад. Общение с ним вызывает доверие, он точно на своем месте.
Бездомных он и его коллеги выявляют по-разному, нередко они выходят к ним сами, либо уже пребывают в насиженных местах, например, в зале ожидания вокзала на втором этаже. Определяются они еще до момента встречи по специфическому запаху немытого тела, грязной одежды, алкоголя и сигарет. Обоняние ведет Александра Абрамкина по ступенькам на второй этаж в вокзальный зал ожидания — и вот, пожалуйста. У окна, расположившись на шести креслах сразу, друг напротив друга спят двое мужчин и две женщины. За несколько минут общения удается выяснить, что они в полном порядке, их трудности — временные, на Иловайскую они пока не поедут. «Там можно помыться, привести себя в порядок, получить медпомощь и поесть», — говорит спокойным голосом Абрамкин женщине средних лет со слипшимися волосами в темных штанах и футболке. «Да, помыться не мешает», — говорит она. В воздухе подвисает запах спиртного, и специалист качает головой. Нет, эта дама не поедет никуда, ведь одно из правил Центра соцадаптации —пьяных не привозить, для них существует другая специальная служба. Дама может приехать в центр с другой бригадой, но не раньше, чем протрезвеет.
Полиция бездомных из вокзальных залов не выпроваживает, если они не нарушают порядок. Поэтому так часто в общественных местах можно встретить спящего на видном месте человека. Иногда среди них попадаются весьма странные персонажи, меньше всего похожие на бездомных. У них одна общая черта — они поначалу гордо отвергают любую помощь сотрудников центра, некоторые игнорируют любые вопросы. Вот сразу на пяти баулах, на ступенях Белорусского вокзала спит светловолосая женщина в черной одежде, которая не сразу просыпается от похлопывания по плечу. Узнав, что к ней подошли «люди, которые ходят за бомжами», замыкается в себе, складывает руки на груди и смотрит перед собой вдаль голубыми глазами. Ни кто она, ни откуда, ни почему спит на ступенях лестницы, блондинка Абрамкину не рассказала, застыла каменным изваянием с недобрым выражением лица. Голубь садится на ступеньку, делает пару шагов на хромых лапах, женщина смотрит на него и на секунду улыбается. Потом опять замирает, дав понять, что аудиенция окончена.
Как черт из табакерки выскакивает совсем молодой парень азиатской внешности и через пару секунд начинает клянчить «хотя бы 100 рублей до Ногинска доехать», где его, по его же словам, мама ждет. «Поедем с нами в Люблино, душ примете, переоденетесь, покушаете, вам купят билет в ваш Ногинск», — спокойно говорит Абрамкин парню. Тот лопочет что-то про срочность поездки, что электричка в Ногинск уже вот-вот отходит, а он все еще тут, и что на улице он всего-то одну ночь. Однако рваная пахнущая одежда и стоптанные дешевые кроссовки, бегающие глаза и общая нервная подвижность твердят о долгом пребывании в небезопасных условиях.
Бездомные — мастера вольного рассказа о себе, способны сочинить о себе целые легенды, специалисты центра уполномочены проверять информацию о них в нескольких базах, чтобы узнать, не числится ли бездомный в покойниках и не укрывается ли от уголовной ответственности. Человек, обратившийся в центр однажды, фиксируется в информационной системе учета. Его фотографируют, проверяют личные документы, если они имеются. Вносят дополнительные комментарии. Если человек придет снова, его идентифицируют за пару минут.
«Не раз, спустя пару лет, к нам приходили бездомные, называли другую фамилию, но мы их быстро идентифицировали по нашей базе. Нас не проведешь. Нет, мы всё равно оказываем помощь этим людям, просто у нас все данные в порядке и многие удивляются, когда узнают, что мы и имя знаем, и фамилию, и дату первого посещения», — говорит заведующая приемным отделением Гульнора Растегаева.
Любой может стать бездомным
Человек становится бездомным по-разному. Сформулировать ответ на этот вопрос можно так: сколько через центр прошло из этой категории людей, столько к этому образу жизни ведет и путей. «Если лет десять тому назад преобладали бродяги, обожающие просто гулять по стране, то сейчас наши основные посетители — это граждане, лишившиеся квартиры по разным обстоятельствам и утратившие вместе с ней точку опоры. Обманывать с жильем стали чаще», — продолжает Гульнора Расстегаева.
Тесный кабинет соседствует с такими же тесными и душноватыми комнатами пребывания. В самой первой из них стоит четыре кровати под стенами. На фоне белых простыней выделяется стройная женская фигура в черном костюме с юбкой в пол и шляпке. Это тоже житель Центра на Иловайской по имени Марина. «Сын хотел попасть в шоу-бизнес, попал, но стал должен очень много денег, которых у него не было. Ему угрожали, и тогда мы с мужем продали квартиру, чтобы его спасти. Но сына все равно убили. Так мы остались без сына и без квартиры, а купить новую не смогли. Муж умер, а я вот здесь. Ну что вы так смотрите? Я всегда жила очень прилично. Работала в машбюро в министерстве, зарабатывали мы хорошо. А теперь вот здесь... Ну что же? И тут люди живут», — говорит на правильном русском женщина.
Правду ли она говорит — проверить почти невозможно, родственников не осталось. Идти ей некуда, живет в этих стенах который день уже. У нее на удивление хорошо поставленная речь и веселое настроение, а вот ее соседи весьма угрюмы, говорить не желают, только смотрят перед собой, насупившись, как дети. У них здесь тоже свои социальные подгруппы. Вот в углу в беседке кучкуется человек пятнадцать людей на инвалидных креслах, поглядывающих в нашу сторону. А вот отдельно сидящий на спортивной площадке худой человек в майке, спортивных штанах с крупными шрамами на левой руке от порезов. «Ну вот живу на улице лет 10, вот тут теперь живу, крыша хоть есть», — говорит он срывающимся голосом. Мало кто любит вспоминать прошлое. Например, высокий сухопарый человек с палкой в левой руке говорит, что сначала жил в Бирюлево. «Потом из квартиры выгнали, я остался в чем был, жил на улице, зимой пальцы себе отморозил вот», — и гордо показывает ладонь, оканчивающуюся четырьмя фалангами пальцев. Он подчеркнуто независим, хоть и еле ходит, удаляется от расспросов, еле переставляя свои длинные ноги.
Лишиться квартиры можно по-разному. Например, можно ее продать и проиграть все деньги в автоматах. Так произошло с одним москвичом. Сейчас это мужчина средних лет, голубоглазый, одетый в джинсы, фиолетовую футболку по форме. Он стал сотрудником центра имени Глинки.
«Ну да, лудомания вот куда привела. Но теперь я работаю здесь, помогаю другим, зарплату получаю», — рассказывает молодой человек. С каждым годом система помощи совершенствуется, отмечают сотрудники. Некоторым подопечным предлагают работу в Центре, и это хороший старт.
Конечно, далеко не все остаются здесь работать, но с каждым годом механизмы помощи совершенствуются, говорят его сотрудники. Совсем скоро у посетителей центра начнут брать биометрические данные, тогда информацию по московским бездомным начнут обрабатывать быстрее. В целом работа в центре медленно, но уверенно идет, его сотрудникам за последние годы удалось ресоциализировать многих людей. Если в 2023 году при поддержке центра вернулись к обычной жизни 220 человек, то в 2024 году 301 человек смог справиться с трудностями и обрел для себя уверенность в будущем, говорит Гульнара Расстегаева.
Наш разговор прерывает звонок. Данные по новоприбывшему Андрею подтвердились: он действительно из Оренбурга и приехал в Москву за протезом в госпиталь Бурденко. Не обманул. Теперь Центр социальной адаптации поможет ему получить необходимую помощь.