Интервью художников Сергея Сонина и Елены Самородовой
До 23 февраля в Московском музее современного искусства проходит персональная выставка художников Сергея Сонина и Елены Самородовой «Утопия и Ухрония». «Сноб» поговорил с авторами о греко-буддизме, русских экспедициях в Китай и песнях Егора Летова.
Ваша выставка демонстрирует реальность гипотетической истории. Какую историю вы изображаете?
Наша выставка демонстрирует стратегию сослагательных маневров на поле непредсказуемого прошлого. Во всей широте понятия — «Ухрония».
Вся выставка основана на многочисленных отсылках к мировой художественной культуре — что вы пытаетесь найти в прошлом?
Мы полагаем, что будущее в прошлом, в сакральной архаике, иерархиях и стратах. При этом технологии и прикладная материальность не отменяются. Мы живем среди нее, используем, знаем ее цену и пределы. Что касается настоящего… Оценивать его в историческом разрезе значений и последствий мешает аберрация близости — определение Льва Николаевича Гумилева — действительным и мелким событиям. До недавнего времени мы были погружены в великий синкретизм греко-буддизма, эпоху рубежа XVIII–XIX веков и в наш недолгий, эфемерный, романтический союз с Францией.
Есть ли тот период в художественной культуре, который вам особенно откликается? Куда бы вы хотели перенестись?
Мы — люди прошлого века, но живем в настоящем времени и вынуждены принимать внешние правила игры. Возможность обращения к разным эпохам и визионерство все еще уголовно не наказуемы. Потому пока у нас бессрочные визы. Сейчас нам очень интересна эпоха Петра Великого и русские экспедиции в Китай времен династии Цин.
В целом понятие времени — прошлое, настоящее, будущее — является основным в вашем творчестве. Почему именно время? Как эта тема эволюционирует в вашем искусстве?
Время, как темпоральность, является одним из наших табельных инструментов. Но нас интересует и другое. Например, пантеон духовных трофеев секретной России, антропоморфность, зооморфность, зоолатрия и прочее, связанное с риторическим вопросом: «Кто является венцом творения?» Время не линейно, оно развивается по спиралям. Порой они сплетаются, возникают квантовые парадоксы и временные ловушки.
Можно ли сказать, что вы управляете временем?
Нет. Мы являемся его орудием, его малыми творцами.
Залы выставки превращены в воображаемый музей-заповедник. А о каком идеальном музее-заповеднике вы мечтаете?
Это музей-усадьба. Провинциальный музей с пыльными витринами, уникальными и неожиданными экспонатами. Нам нравится этот формат: там будто мумифицированное прошлое, живет точный слепок времени. И есть возможность иногда сдувать пыль с крупных скелетов, как это называет один наш знакомый беллетрист.
Многие отмечают, что залы с видеоартом — один из самых сильных на выставке. Как вы его создавали, и о чем эти залы?
Наши залы не имеют отношения к видеоарту в привычном понимании. Они посвящены видеосемантике, живым аллегориям и положениям разных существ — антропоморфным и зооморфным. Внутри их эндемической среды — средняя полоса секретной России. Она расположена внутри нас и снаружи любых привычных географических координат.
Ко всем нашим проектам создаются видеофрески — одноканальные или многоканальные. Производство их сложное и зависит от многих условий. В свое время мы образовали ситуативный оркестр — формацию «Оркестр комитета Аполлона», внутри которого приглашенные композиторы создают музыку. Условно жанр можно определить как симфо-электронику. В нем используются музыкальные инструменты в необычных сочетаниях: оперные голоса, мелодекламация, театральные шумовые машины.
В зале «Кабинет», в тайной комнате, видеофреска — это основной смыслообразующий элемент, как своеобразный вид из окна. И в этом окне вечная весна. Как в песне: «Три месяца лето, три месяца осень, три месяца зима, и вечная весна!». Ну, и следующая песня в этом ассоциативном ряду — «Вечная весна в одиночной камере...» Егора Летова.
В целом вы работаете с разными жанрами — какой из них вам ближе и почему?
У нас одинаково восторженное отношение ко всем жанрам. Например, мы создали хореографическую молитву «Приношение пашне» и графические псалмы к ней в виде офортов. То, что обычно выражается словами (молитва), мы попробовали передать с помощью хореографических и танцевальных движений. А псалмы — это окошки-иллюминаторы, через которые можно увидеть мироустройство секретной России. Хореография в последнее время наиболее точно отвечает нашим посланиям.
Беседовала Александра Адаскина