Как Сталин исправлял кровавые ошибки 1941-го
Восемьдесят лет назад, в начале 1942 года, верховное советское командование выпустило ряд очень примечательных документов. Подписанные Сталиным приказы, по сути, прямо признают провалы, допущенные военным руководством СССР – в том числе лично вождем – при подготовке к войне. О чем идет речь и как Сталин пытался исправить свои ошибки?
Довоенный устав Красной армии гласил, что если враг навяжет войну, то Красная армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий. Заявлялось, что войну советские войска будут вести наступательно, с целью полного разгрома противника на его же территории.
Но 22 июня 1941-го все оказалось иначе. В первые месяцы войны Красная армия отступала, неся большие потери. 27 августа 1941-го в беседе с главой МИД Великобритании советский посол в Лондоне Майский упомянул, что в течение первых десяти недель СССР потерял около 700 тыс. человек, 5,5 тыс. танков, 4,5 тыс. самолетов, 7,5 тыс. орудий, а сверх того, большое количество территорий, причем часть из них весьма ценных и важных с экономической и военной точки зрения. Но даже эти цифры современные специалисты считают заниженными в два раза.
Нападение Германии обернулось для СССР в 1941-м катастрофой. В советское время ее было принято оправдывать внезапностью нападения и перевесом врага в силах. Тем не менее нужно признать, что эта катастрофа стала результатом неподготовленности армии и страны к войне из-за ошибок командования Красной армии и советского руководства. Пропаганда довлела над довоенной советской доктриной, говоря, что будем бить врага на чужой территории, но этого не произошло, когда началась война.
Был ли в них виноват вождь Советского государства Иосиф Сталин? Безусловно, как руководитель государства он нес полную ответственность за то, что Красная армия оказалась не готова сражаться в условиях современной войны. И любопытно то, что спустя полгода военных действий он фактически этот факт признал и попытался исправить.
80 лет назад советские войска осуществляли свою первую успешную наступательную операцию, отбрасывая вермахт от Москвы. Но их наступление вскрыло множество недостатков. Оказалось, что Красная армия не умеет правильно наступать: прорывать укрепленную оборону врага, эффективно использовать танки и обеспечивать войскам истребительное прикрытие.
Именно это и привело к изданию Ставкой Верховного Главнокомандования (СВГК) в период 10-22 января 1942-го ряда важных директивных документов, подписанных И.В. Сталиным и А.М. Василевским. В них Сталин прямо признал факт незнания и непонимания в войсках, как использовать танки, артиллерию и истребители.
Зачем нужна артиллерия
10 января 1942-го СВГК направила в войска директивное письмо № 3, в котором отметила, что наконец-то Красная армия перешла в контрнаступление и погнала врага на запад. Немцы перешли к обороне, создавая укрепленные рубежи, рассчитывая выиграть время и получить передышку до нового весеннего рывка на восток. Поэтому Сталин считал главной задачей своих войск лишить вермахт этой паузы, гнать его без остановки, заставляя врага уже сейчас расходовать резервы для будущего наступления, и тем самым обескровить немцев к весне 1942-го.
Но чтобы выполнить эту задачу, войскам нужно было взломать вражескую оборону, организовывать ее прорыв, открывая дорогу для своей пехоты, танков, кавалерии. А если советские части не научатся делать это быстро, то продвижение вперед будет невозможным. Оценивая их возможности, Сталин писал: «Можно ли сказать, что наши войска научились взламывать и прорывать оборонительную линию противника? К сожалению, нельзя сказать этого с полным основанием».
Признавая этот факт, главковерх отмечал: чтобы исправить сложившееся положение, требуется соблюсти два условия. Во-первых, заменить в практике армий и фронтов «действия отдельных дивизий, расположенных цепочкой, действиями ударных групп, сосредоточенных в одном направлении». Во-вторых, заменить артподготовку артиллерийским наступлением.
Сталин признал, что большинство его армий еще не научились прорывать фронт противника отдельными дивизиями и бригадами. Поэтому он рекомендовал их командованиям создавать ударные группы из трех-четырех дивизий, а командованию фронтов – из нескольких армий.
Далее директива отмечала неумение использовать артиллерию в наступлении: «У нас нередко бросают пехоту в наступление против оборонительной линии противника, без артиллерии (…), а потом жалуются, что пехота не идет против обороняющегося и окопавшегося противника». Сталин назвал такое наступление преступлением, ведущим к бессмысленным жертвам. Также он считал, что практикующаяся артподготовка, когда огонь ведется час-два, а затем наступление осуществляется исключительно силами пехоты, устарела. Ведь роль артиллерии при прорыве обороны должна быть решающей, и пехота должна наступать не после артогня, а во время него. А при ее продвижении пушки и минометы должны двигаться за ней, не оставляя пехотинцев без поддержки, пока не будет прорван вражеский рубеж.
Таким образом, наступление пехоты за «огненным валом» должно было стать обычной практикой для Красной армии. Если же советские военачальники не уделяли этому внимания, то в глазах Сталина они недооценивали «великое значение массированного артиллерийского огня для наступления пехоты».
Непорядок в танковых войсках
Следующим важным документом стал приказ СВГК № 57 «О боевом использовании танковых частей и соединений» от 22 января 1942-го. В нем Сталин и Василевский признали, что за полгода войны в использовании танковых войск имеется ряд крупных недочетов, результатом которых стали большие потери в бронетехнике и ее экипажей при их низком боевом эффекте.
Ставка считала, что взаимодействие пехоты с танками в бою было слабым, пехота и танки во время боя действовали разобщенно. Это приводило к отрыву пехоты от наступающей бронетехники, лишало последнюю поддержки, а при отходе пехотные командиры даже не информировали танкистов об изменении обстановки, бросая танки на произвол судьбы. Кроме этого, советские артиллеристы не поддерживали танковые части огнем и маневром. Все это делало боевые машины в наступлении легкой добычей для вражеской противотанковой артиллерии.
Общевойсковые начальники не имели понятия о правильном использовании танковых соединений, бросая те с хода в бой по частям без какой-либо разведки. Сталину пришлось признать, что на фронте вместо мощных танковых ударов по врагу преобладает следующая порочная тактика: «Танковые части используются мелкими подразделениями, а иногда даже по одному танку, что приводит к распылению сил, потери связи выделенных танков со своей бригадой и невозможности материального обеспечения их в бою, причем пехотные командиры, решая узкие задачи своей части, используют эти мелкие группы танков в лобовых атаках (…), чем увеличивают потери боевых машин и личного состава».
Чтобы избежать подобного, СВГК запретила распылять и дробить танковые части и соединения, приказав вводить их в бой в полном составе при тесном взаимодействии с пехотой, артиллерией и авиацией, не допуская использования бронетехники без предварительной разведки. Кроме того, чтобы повысить значение танковых войск в глазах общевойскового начальства, приказ № 57 сделал начальников автобронетанковых отделов в армиях и фронтах полноправными заместителями их командующих.
Когда небо чистое
Вместе с приказом № 57 Ставка в тот же день направила в войска директиву № 151445, раскрывшую секрет успехов люфтваффе, безнаказанно бомбивших наступавшие советские войска. В ней Сталин отметил, что Красная армия имеет трудности с истребительным прикрытием во время наступления: «Трудности эти проистекают из того, что по мере продвижения Красной армии действующие аэродромы остаются все дальше и дальше в тылу, откуда трудно обслуживать передовые части армии истребительной авиацией прикрытия, ввиду чего наши передовые части расстреливаются авиацией противника».
Оказалось, что общевойсковое начальство, как и в случае с танками, не уделяло внимания взаимодействию войск и с авиацией.
Радиус действия истребителей зависел от привязки к своим аэродромам, но в войсках никто об этом не думал. В результате захваченные у противника аэродромы не очищались и не готовились для перебазирования на них своих самолетов, что было не на руку наступавшим войскам.
Для ликвидации этого безобразия СВГК приказала командующим ВВС армий приводить в порядок захваченные при наступлении вражеские аэродромы и своевременно перебазировать на них истребители, чтобы не оставлять войска без их прикрытия. Для этого командующим ВВС следовало иметь два-три батальона аэродромного обслуживания, которые вместе с саперами должны были быстро приводить захваченные аэродромы в рабочее состояние.
Исправление ошибок
Нужно отметить, что в этих документах Ставка – а значит, и лично Сталин – верно подметила недостатки в ведении боевых действий, которые также видел и враг. Пленные немецкие офицеры на допросах неоднократно подтверждали их, говоря, что Красная армия не имеет взаимодействия между родами войск в наступлении:
«Полного взаимодействия артиллерии с пехотой, пехотой с танками и танков с артиллерией русскими еще не достигнуто. Артиллерия хорошо поддерживает пехоту до переднего края, как только пехота ворвалась на передний край, артиллерийского огня русских уже не чувствуется. Русская пехота во время атаки отстает от танков, танки теряют темп и возвращаются обратно. А орудий сопровождения танков у русских очевидно нет, (…) потому что русские танки, наткнувшись на орудия, которые стоят за противотанковыми препятствиями, повертывают обратно, а артиллерия не открывает огня по этим орудиям».
Упомянутые документы Ставки, подписанные Сталиным, фактически служат его признанием, что довоенные представления о Красной армии оказались лишь лозунгами. Увы, но эти ошибки советского военного и политического руководства обернулись громадными потерями в живой силе, технике, потерей территорий.
Одновременно январские приказы 1942 года и директивы СВГК являются попыткой их исправить. Сталин понял, что нужно отказаться от праздных, свойственных мирному времени представлений о войне, так как настало время коренных изменений в вопросах тактики пехоты, использования танков, артиллерии и авиации. Гнать врага на запад без остановки, воюя по старинке, в 1942-м было невозможно.
Но потребовалось немало времени, чтобы советские войска заслужили иную оценку врага, отзывавшегося о Красной армии в конце войны уже по-другому: «Немецкая наступательная тактика 1941 года усвоена русскими и сразу же обещала успех. Танки бросались в бой массами и прорывались в самый тыл немецких войск. Превосходство в воздухе значительно облегчало наземные операции русских. Образовавшиеся глубокие клинья прорыва, поставив под угрозу фланги и тылы немецкой обороны, вынудили немецкое командование поспешно отступить с боем».