Глубинное государство: цели и акторы

МОСКВА, 19 сентября 2021, Институт РУССТРАТ. Несмотря на непреходящую актуальность изучения такого политического феномена, как Совет по инклюзивному капитализму при Ватикане, особенно на фоне нагнетания коронавирусной истерии, в СМИ и экспертном сообществе существует крайний дефицит информации на эту тему. Тем более это относится к аналитике, которая по прошествии более полугода со дня презентации Совета ограничивается считанными публикациями. Событие либо недооценивается, либо сознательно замалчивается системой табу на упоминание, и от него отводится внимание. Между тем, речь идет об экстраординарном явлении – выходе в публичную политику прежде закрытых, теневых тенденций в мировом истеблишменте, а также о подтверждении ранее известной специалистам связки крупного олигархического бизнеса с Ватиканом. Рассматривая появившийся папский Совет через призму попыток легализации частной власти так называемого «глубинного государства», необходимо отметить его тесную связь с проектом «великой перезагрузки». Обнародованный за несколько месяцев до этого, он базируется на превращенном в идеологию глобализации концепте «устойчивого развития», внедренном в глобальную политику с помощью «Целей развития». За три десятилетия своего существования этот концепт в качестве руководящих принципов глубоко интегрировался в деятельность системы институтов, занятых не только кардинальным переустройством миропорядка, но и внедрением новой концепции человека, которая отказывает ему в Божественной трактовке происхождения. Нивелируя духовную и социальную составляющие, он низводит его до биологического уровня. И разделяет людей непроницаемыми барьерами на изолированные касты высших и низших, превращаясь в основание политики социальной сегрегации и апартеида, что особенно отчетливо проявилось в ходе эпидемии. Отражая интересы узкого высшего слоя западных элит, в который вслед за ними пытаются «вписаться» незападные элиты, проект «великой перезагрузки» стремится преодолеть всеобъемлющий кризис современного капитализма. И добивается этого путем его консервации на вечные времена, надеясь опередить и предотвратить назревшие подлинно демократические перемены.   Ленин и Каутский: современный раунд исторической полемики Чуть более ста лет назад, на фоне начавшегося «самоубийства Европы» - Первой мировой войны – состоялась знаменитая полемика В.И. Ленина с видным немецким социал-демократом К. Каутским. Прежде чем перейти к освещению сути вопроса, есть смысл договориться о терминах, особенно учитывая, что они сегодня, через треть века после окончания советской эпохи, сильно извращены. Главный термин, который нас интересует, - империализм. Сегодня он нередко используется как синоним имперской политики централизованных многонациональных «супергосударственных» конгломератов. С точки зрения научной методологии, это не соответствует действительности, ибо в изначальном прочтении империализм – это совсем другое, а именно: монополистическая фаза развития капитализма. В работе «Империализм как высшая стадия капитализма» (1916 г.) лидер будущей Октябрьской революции поэтапно раскрывает процесс монополизации капитализма. И указывает, что переход от конкурентной фазы к отмене конкуренции путем раздела мира между союзами крупных капиталистов (олигархов) сопровождался «приватизацией» ими государств, которые вследствие этого начинают проводить империалистическую политику передела уже разделенного мира в интересах своих и союзных монополий [1]. Именно таков, по Ленину, механизм развязывания Первой мировой войны; тремя войнами – испано-американской (1898 г.), англо-бурской (1899-1902 гг.), русско-японской (1904-1905 гг.) – ознаменовалось и завершение становления империализма. В 1914 году Каутский написал книжку «Империализм», в которой предположил, что данной монополистической фазой, сложившейся в рамках отдельных государств, концентрация не окончится, а по итогам войны выйдет на глобальный уровень. И предрек «перенос практики картелей на внешнюю политику» с «подчинением национальных империализмов сильнейшему из них», назвав это «ультраимпериализмом», он же – нынешний глобализм. По Каутскому, будет установлена мировая монопольная власть [2]. Выдвигая этот проект, он исходил из высочайшего уровня взаимозависимости современного ему мира, на которую указывал и которую доказывал, разве что не используя при этом термин «глобализация». Ленин, осознав не только суть этого проекта и его колониальный характер для нашей страны, но и готовность западной социал-демократии объединиться с буржуазией вокруг идеи эксплуатации остального мира, своим «Империализмом как высшей стадией…» объявил ему борьбу. Разорвал с европейскими социал-демократами, заклеймил их как «оппортунистов» и заявил о том, что сложившийся империализм – высшая и последняя стадия капитализма, и что война приведет не к становлению ультраимпериализма, а к уничтожению самого империализма мировой социалистической революцией. История рассудила 50 на 50. С одной стороны, задача разрушения национальных империй Первой мировой войной была успешно решена; Лига Наций, как итог Версаля, должна была стать центральным звеном мировой власти. С другой, произошел системный сбой – Октябрь в России, который нивелировал проект Лиги Наций, от вступления в которую отказались США. Рядом с капитализмом появилась альтернативная, социалистическая мир-система. На переигровку внезапно оборвавшейся игры у поборников глобализма ушло столетие, включившее в себя Вторую мировую и Холодную войны. Распад СССР вернул глобальную ситуацию к итогам Версаля; все шло к логическому завершению ультраимпериалистического проекта под новым именем глобализма, но сложился российско-китайский альянс, об угрозе которого Запад в свое время предупреждал еще З. Бжезинский [3]. Ситуация зафиксировалась в стадии, напоминающей 1914-1916 годы. Только в ядерных условиях война ведется «гибридная». И чтобы вновь не упустить инициативу, глобалисты рискнули сыграть на опережение, предъявив миру проект «инклюзивного капитализма» так же открыто, как предъявили свои проекты сто лет назад Каутский и Ленин. В «концептуальной» среде, связанной с «глубинным государством», долгое время велись споры, что именно провозглашать – капитализм или социализм. Ватикан, ставший центром «инклюзии», точнее, захвативший в нем власть орден иезуитов, перетряхнувший после прихода Франциска руководство остальных католических орденов, долгое время продвигал «теологию освобождения» - нечто вроде христианского социализма, выстроенного на идеях Второго Ватиканского собора (1962-1965 гг.), провозглашавших воссоединение католицизма с дохристианским иудейским мессианским «первородством». Условно «социалистической» является и риторика Франциска; со специфической формой социализма всегда ассоциировались политические режимы, которые иезуитам удавалось насаждать и придерживать у власти в некоторых странах. Однако в условиях разворачивающегося столкновения США с Китаем, в котором у власти находится Компартия, решающим аргументом в пользу именно капитализма оказался страх перед самим термином «социализм», даже если интерпретировать его не по Ленину, как коммунизм, а по Каутскому, как оппортунистический социал-демократизм. Как справедливо указывает известный экономист Е. Ведута, выход из кризиса, в который мир ввергнут капитализмом, связан с выбором из двух мобилизационных вариантов, связанных с использованием достижений цифровизации: в интересах народов и в интересах элит. Поэтому заявка на капиталистическое содержание «инклюзии» означает, что сделан элитарный выбор в пользу системы тоталитарного управления людьми, прикрытый демагогией якобы «благородных» целей ликвидации бедности и нищеты, сведенных в идеологию «устойчивого развития» [4].   Римский клуб и повестка «устойчивого развития» Последовательность шагов, включая историю вопроса, следующая. Задолго до провозглашения «инклюзивного» проекта, начиная с 1960-х годов, шел подготовительный этап, связанный с деятельностью Римского клуба, который представил «дорожную карту» глобальных перемен, сформулированную в серии докладов.   СПРАВКА: Основные доклады: «Пределы роста» (группа Д. Медоуза, 1972 г.), «Человечество на перепутье» (М. Месарович – Э. Пестель, 1974 г.), «Пересмотр международного порядка» (Я. Тинберген, 1976 г.), «Цели для человечества» (Э. Ласло, 1977 г.), «Энергия: обратный отсчет» (Т. д’Монбриаль, 1978 г.), «За пределами роста» (Э. Пестель, 1987 г.), «Первая глобальная революция» (А. Кинг – Б. Шнайдер, 1990 г.).   Разработку отдельных направлений поручили совместным комиссиям ООН и Социнтерна.   СПРАВКА: Комиссии: по международному развитию (В. Брандт, 1970 г.), по разоружению и безопасности (У. Пальме, 1980 г.), по окружающей среде и развитию (Г.Х. Брунтланд, 1983 г.).   Ликвидация СССР перевела проект в следующую стадию. Во-первых, использовав и максимально раздув миф «глобального потепления» (сейчас – «глобальных климатических изменений»), на основе принципов рынка, противопоставленного плану, подвели под экологию экономику и социальную сферу, объединив их темой «устойчивого развития». Для ее продвижения провозгласили консолидацию на основе ООН правительств, глобального «гражданского общества» (НПО и НКО) и глобального бизнеса. Учредили институт Конференций ООН по окружающей среде и развитию (1992 г.), в контекст которых упаковали институт рамочных конвенций (их около десятка, главной является РКИК - об изменении климата), а также ряд связанных с ними новых комиссий.   СПРАВКА: Комиссии: по устойчивому развитию (1992 г.), по глобальному управлению и сотрудничеству (1995 г.), по глобализации (2001 г.).   Во-вторых, на платформе ООН и на основе региональных организаций, прежде всего ЕС и НАТО, продвинули «устойчивое развитие» в сферу политического управления, учредив в структуре ООН институты «миростроительства» - управление, комиссию и фонд. Задачей миростроительства стало урегулирование внутренних кризисов, которое осуществляется их интернационализацией и фактическим переходом конфликтных территорий под внешний контроль международных институтов. Официально оформив систему миростроительства в 2005 году, передали патронат над ними Всемирным саммитам по Целям развития, созданным параллельно вышеупомянутым Конференциям по окружающей среде и устойчивому развитию. Утвержденные первым таким Саммитом тысячелетия (2000 г.) Цели развития тысячелетия (ЦРТ), выведенные из принятой в 1992 году «Повестки-XXI», таким образом связали между собой идеологию и институты «устойчивого развития» и «миростроительства», послужив фундаментом формирующейся системы глобального управления [5]. В-третьих, на четвертом Всемирном саммите (2015 г.) «Повестка-XXI» была переоформлена в «Повестку-2030». Одновременно ЦРТ превратились в Цели устойчивого развития (ЦУР), рассчитанные до 2030 года [6]. Для сохранения идеологической целостности проекта Киотский протокол, не содержавший количественных обязательств «декарбонизации», в том же 2015 году заменили Парижским соглашением, которое содержит не только обязательства, но и инструменты контроля над их исполнением.   СПРАВКА: Киотский протокол принимался в 1997 г. 3-й конференцией сторон РКИК в Киото; Парижское соглашение – в 2015 г. 21-й конференцией сторон РКИК в Париже. Первая попытка ввести обязательства была предпринята 15-й конференцией сторон РКИК в Копенгагене (2009 г.), но окончилась неудачей благодаря встречному демаршу Китая во главе с поддержавшей его «Группой 77» развивающихся стран.   «Великая перезагрузка» против Китая и России С началом коронавирусной истерии был запущен нынешний этап проекта. Он имеет все признаки решающего. «Глубинное государство», похоже, пошло ва-банк. Идеологию «устойчивого развития» соединили с планами так называемой «великой перезагрузки», по названию одноименной книжки основателя и директора давосского ВЭФ К. Шваба, вышедшей летом 2020 года. Сформировав концептуальную часть плана, вскоре анонсировали и институциональную, презентовав в ноябре-декабре того же прошлого года упомянутый Совет по инклюзивному капитализму при Ватикане. Говоря об этом, следует иметь в виду, что связь Святого престола с мировой олигархией не является чем-то новым. Она осуществляется уже давно, с помощью совместного участия в банковских альянсах и сетях, а также привлечения западных банков к менеджменту в Банке Ватикана, официальное название которого – Институт религиозных дел (ИРД). С Ватиканом ассоциируются три банка, входящих в состав двух европейских сетей – частной Inter-Alpha Group of Banks (считается, что она контролируется кланом Ротшильдов) и европейской EFSR (European Financial Services Roundtable): испанский Santander, итальянский Intesa Sanpaolo и французский Crédit Agricole. Содержательно план «великой перезагрузки», взятый на вооружение папским «инклюзивным» Советом, включает апологию ЦУР, требуя их безусловного выполнения к 2030 году, а также ускоренное внедрение цифровизации. Ее инструментом считается эпидемия, поощряющая удаленные, цифровые форматы любого общественного и даже политического участия (большинство двусторонних и многосторонних международных встреч и переговоров сейчас проходят в онлайн-режиме). Однако главная задача, которая, как представляется, поставлена перед эпидемией, учитывая вскрывающиеся американские корни коронавируса, заключается в сокращении численности населения.   СПРАВКА: С 1952 г. исследованиями в сфере демографии занимается Совет по народонаселению, совместно созданный Фондом Рокфеллера и Фондом братьев Рокфеллеров (ассоциирован с Экономическим и социальным советом ООН). Известно об участии в разработке данной темы Фонда Форда и Фонда Билла и Мелинды Гейтс. Положения о контроле над демографией содержатся в ряде официальных документов. Это доклад Римскому клубу «Пределы роста» (1972 г.), Рио-де-Жанейрская декларация по окружающей среде и развитию (1992 г.), а также некоторые другие источники.   С одной стороны, рубеж 2030 года является условным. Не исключено, что если осуществить «великую перезагрузку» не получится, ЦУР будут либо пролонгированы, либо переоформлены в очередные Цели до 2045 года. С другой стороны, однако, в западном экспертном сообществе считают, что при нынешних темпах развития Китай полностью обгонит США и станет первой державой мира уже к 2028 году, после чего «великая перезагрузка» потеряет актуальность, и Запад окажется в совершенно иной, намного худшей для него реальности. Забегая немного вперед, отметим, что в составе структур папского Совета полностью отсутствуют представители Китая и России, причем во всех его звеньях, что указывает на его антироссийскую и антикитайскую направленность. При этом в сформированной в 2015 году, всего шесть лет назад, главной мировой банковской сети – тринадцати участников лондонских золотых фиксингов - КНР представлена тремя госбанками - Bank of China, Bank of Communications, China Construction Bank. Из этого можно сделать вывод, что разрыв Китая с глобалистским проектом произошел уже при правлении Си Цзиньпина и по времени примерно совпал с началом войны американо-китайских тарифных санкций в мае 2018 года. Кроме того, примерно тогда же среди пилотных проектов Фонда братьев Рокфеллеров проект «Южный Китай» был переименован в «Китай». Это указывает на возможное изменение его содержания [7]. Нельзя исключить, что первоначальный замысел включал отделение юга КНР и создание на территории Большого залива (Гуандун – Гонконг – Макао) нового глобального олигархического центра. Авторы отдельных утечек в СМИ утверждали, что содержанием этого проекта служит создание временного, отвлекающего мирового центра Южный Китай – Сингапур – Австралия, который будет призван обеспечить транзит настоящего мирового центра из подлежащих распаду США обратно в Великобританию [8]. А затем эти планы были изменены, как неосуществимые. Кстати, именно такая динамика может находиться в основе гонконгских событий 2014 и 2019-2020 годов. Механизм беспорядков, в раздувании которых приняли участие западные фонды и дипломатические представительства, а также власти Тайваня, был задействован тогда, когда рухнул план распространения порядков Гонконга на весь юг страны. И получилось наоборот: автономию «поставили в строй», превратив из источника ползучего сепаратизма в южный форпост КНР.   «Инклюзивный» Совет: руководящие принципы, структура, членство В 2006 году вышла книга «современного Каутского» - крупного идеолога глобализма Ж. Аттали, экс-главы ЕБРР и, кстати, учителя и наставника нынешнего президента Франции Э. Макрона по Банку Ротшильда и комитету реформ при президенте Ф. Миттеране. Называется она «Краткая история будущего: мир в ближайшие 50 лет», и в ней раскрывается план, состоящий из пяти этапов, в порядке очередности: - ослабление США и утрата статуса сверхдержавы; - противостояние ЕС и Китая в борьбе за глобальное лидерство; - создание альянса транснациональных банков и компаний и формирование им корпоративного мира; - крупная война, решающая упомянутую «проблему» сокращения численности населения; - наступление послевоенного единого мирового порядка в виде «золотого века» («космополиса» по Г. Уэллсу, «конца истории» по Ф. Фукуяме, «дивного нового мира» по О. Хаксли и т. д.) [9]. При президентстве Д. Трампа Аттали, кстати, обмолвился о том, что первый этап уже в разгаре и близится к завершению. Похоже, однако, что пройден и второй этап. Разворачиваясь против Китая, США оказывают откровенное давление на союзников, демонстрируя им свое «возвращение» и, следовательно, лидерство Америки при Дж. Байдене. Европу усиленно побуждают следовать в антикитайском фарватере Вашингтона. Ну, а решающим, очевидно, становится третий этап, и заметно, что логика Аттали буквально списана у Ленина: речь идет о той же последовательности, в рамках которой поделившие мир корпорации, стремясь его переделить, сталкивают между собой контролируемые ими государства; сам же Каутский сто лет назад, предвосхитив откровения Аттали, интуитивно «заглянул» в самый последний этап, только не предусмотрел, что могут быть новые войны, куда более разрушительные, чем Первая мировая. Прообразом корпоративного альянса олигархов, который претендует на воплощение глобального лидерства, своеобразного олигархического центра и одновременно штаб-квартиры глобальной «партии», объединяющей право-левое наследство Либерального и Социалистического интернационалов, как раз и служит Совет по инклюзивному капитализму при Ватикане, тем он и интересен. В соответствующем манифесте, обнародованном одновременно с объявлением о создании Совета (хотя в реальности он появился раньше), говорится о миссии разворота частного сектора к людям в целях создания «более инклюзивной, устойчивой и надежной экономической системы». Капитализм предлагается адаптировать к условиям XXI века для снижения нынешних противоречий экономик и обществ и повышения уровня жизни [10]. Это слова, дела за которыми не последуют. Вышеупомянутая Е. Ведута обращает внимание, что экономика капитализма выстраивается на хаотических связях, а выполнение поставленных целей требует стратегического планирования, к которому капитализм неспособен [11]. Это не совсем так. Структура капиталистической экономики, замкнутая на узкий пул бенефициаров компаний по управлению активами, вполне поддается планированию. Однако реальному развороту к интересам людей всегда будут препятствовать классовые интересы даже не этих бенефициаров, а выстроенной ими управленческой иерархии. Создатели Совета это прекрасно понимают и лицемерят именно потому, что скрывают за декларациями свои неосвещаемые планы, главный из которых – радикальное сокращение численности населения. Делается это для уменьшения потребления, остановки технологического прогресса в целях сохранения окружающей среды для «избранных» при одновременном направлении усилий науки на максимальное продление им физической жизни. Первый же «руководящий принцип» Совета – «Продвигать» («Promote») раскрывает связь «учреждений и отдельных лиц», прикрывая ее «благом человечества». Чтобы понять, о чем идет речь, следует обратиться к ряду других документов ООН, наиболее показательным из которых является доклад «Наше глобальное соседство», представленный в 1995 году Комиссией по глобальному управлению и сотрудничеству под председательством И. Карлссона. «Управление и сотрудничество есть совокупность многих способов, с помощью которых отдельные лица и организации, как государственные, так и частные, ведут свои общие дела. Это непрерывный процесс сглаживания противоречий интересов, их различий в целях осуществления совместных действий. Такой процесс включает всю систему правления и официальные институты, призванные обеспечивать уступчивость, согласие и существующие неофициальные договоренности между отдельными лицами и организациями, которые отвечают их интересам» [12]. Государственные институты здесь призываются к «общим делам» с частными «отдельными лицами и организациями» с помощью «неофициальных», то есть кулуарных договоренностей. Это и есть процесс «приватизации» государства олигархией, который Каутский и Ленин, дискутируя друг с другом, тем не менее «дружно» уложили в фундамент империализма. Данная формулировка - «лица и организации» - или близкие ей по смыслу встречается в целом ряде документов Римского клуба, а также в Копенгагенской декларации ООН о социальном развитии (1995 г.). Следовательно, это не случайность. Сведения о кадровом  составе Совета появились в СМИ в однобоком виде: сообщалось о возглавляющих его неких «27-ми стражах». Хотя в мае Совет, уже тогда имевший сайт с объемом информации, вполне достаточным для анализа и выводов, регулярно обновляющийся, указывал на наличие в нем 26-ти «guardians» (перевод имеет несколько толкований, включая не  только «страж», но и «хранитель», «блюститель»). В это число не входила, как не входит и сейчас, 27-я, точнее первая по важности, фигура папы Франциска, которая стоит особняком, над остальным составом руководства. И понятно, что мы имеем дело c теократической моделью организации во главе с духовным лидером, в определенном смысле напоминающей политическую систему Ирана. Это заявка не на политическую борьбу, а на власть в чистом виде. При этом, поскольку не соответствующая действительности цифра «27» обошла тогда множество СМИ, складывается впечатление, что кто-то либо привел ее по недомыслию, либо она была вброшена сознательно, для дезориентации общественности и дискредитации экспертного сообщества. Кроме «guardians», структура Совета включает сохранившихся в ней «stewards» (это тоже не только «стюарты», как их нередко называют, но и «управляющие»). О них СМИ весной не сообщали вообще ничего, как и о союзниках («allies»), составляющих уже четвертый, если считать сверху, этаж организации Совета: «духовный лидер» Франциск – «guardians» (владельцы бизнеса) - «stewards» (высший бизнес-менеджмент) - «союзники» (прикормленная «общественность»). Прежде, чем перейти к последующей динамике, зафиксируем: перед нами упорядоченная оргструктура иерархического типа, выстроенная на тоталитарных основаниях. «Guardians» назначаются «вождем», то есть «духовным лидером»; «stewards» предлагают себя руководству сами, для чего представляют соответствующие заявления, но не от себя, а от бизнес-структур, которые возглавляют в статусе CEO (председателей советов директоров). Что касается «союзников», то в этом и только в этом качестве к Совету присоединяются «единомышленники» из НПО и НКО. «Вождь» - «политбюро» - «ЦК» - «общественная» массовка. Четкая градация: при всем показном «демократизме» крупный бизнес – наверху, его круг элитарно замкнут, он диктует правила игры; общественность – под ним. «Каждый сверчок знает свой шесток». Что это, как не организация партийного типа, только глобальная? Но при этом выстроенная не по горизонтальному, традиционно-партийному, а по принципу управления бизнесом, более свойственному партиям «фюрерского», вождистского типа. Или сектам, учитывая «(квази)духовный» тип руководства. Если пройтись по партийным функциям, как они прописаны, скажем, классиком теории партий М. Дюверже [13], то налицо три из четырех: социальная (представительство классовых интересов олигархической буржуазии), идеологическая («устойчивое развитие»), кадровая (бизнес-руководство, осуществляющее кадровую политику). Под вопросом только электоральная функция, ибо объединение подобного типа способно эффективно функционировать только в предельно комфортном однопартийном режиме, контролируя все политическое пространство и отсекая любую нелояльность на весьма далеком расстоянии от избирательных урн. У Совета имеется и бюрократический «аппарат»: совет директоров в лице председателя, четырех членов-директоров по отдельным направлениям, старшего советника, специалистов по IT, а также программных менеджеров. Уровень коммуникации главы совета директоров внутри организационной структуры – работа со «stewards» и «союзниками» [14]. Все, что касается бывших «guardians», список которых с тех пор расширился, а статус – видоизменился, теперь это члены «исполнительного комитета» («Steering Committee»), то это исключительная прерогатива «вождя», он же «духовный лидер». Это – бизнес-небожители, наделенные исключительностью египетских жрецов. В целом в промежутке между маем текущего года и современностью структура Совета подверглась упорядочению. Четыре упомянутых звена (или «этажа») сведены в две группы. Первая – «advisors» («советники») включает вышеуказанный «исполком» у которого шесть сопредседателей и три опять-таки «advisors», должности которых в данном случае можно трактовать как «консультанты», но на самом деле, забегая вперед, - это «надсмотрщики» [15]. Персонально в «исполкоме» 30 человек, большинство – лидеры крупного и сверхкрупного олигархического бизнеса в крупнейших компаниях. Представлены Mastercard, Allianz, Dupont, Salesforce, Motorola, Brunello, EY, TIAA, Merck, Estee Lauder, Calpers, Johnson & Johnson, Visa, BP, Boston Consulting, Bank of America, State Street, Capital Partners, Ayala Corp. Остальные тесно связаны с политикой, и их следует перечислить поименно: Л. де Ротшильд (супруга отошедшего от дел бывшего главы клана И. де Ротшильда из британской ветви, представляет НПО «Партнеры инклюзивного капитализма»), М. Карни (экс-директор Банка Англии, ныне – спецпредставитель ООН по климату и финансовый советник британского премьера на предстоящей конференции сторон РКИК в Глазго), Ш. Барроу (Международная конфедерация профсоюзов), А. Гурриа (экс-генсек ОЭСР), Ф. Ма (казначейство штата Калифорния, США), Х. Мизуно (спецпредставитель ООН по инновационным финансам и устойчивым инвестициям), президенты Фондов Рокфеллера и Форда Р. Шах и Д. Уолкер, Т. Тиам (спецпредставитель ООН по ковиду). Невооруженным глазом видно теснейшее переплетение олигархии с системой ООН. В шестерку сопредседателем «исполкома» вместе с Л. де Ротшильд и М. Карни входят главы Allianz, Salesforce, EY и Bank of America – соответственно О. Бете, М. Беньофф, К. ди Сибио, Б. Мойнихен [16]. Трио «надсмотрщиков» (почему они «надсмотрщики», в следующей части) – Р. Фергюссон (TIAA), Р. Лессер (Boston Consulting), М. Уайнбергер (EY) [17]. Обратим внимание: понтифик не «светится» нигде, кроме рекламной заставки сайта и его названия – Council for Inclusive Capitalism. Однако «духовный» характер его лидерства, как бы освящающий деятельность Совета, подчеркивается всячески. Вторая группа в структуре Совета – «члены» («members»): 103 «stewards» и 46 «союзников». Важный нюанс: вся тридцатка членов «исполкома» одновременно являются «stewards»; предстоит установить, выполняют ли они функции контроля сверху или в этом качестве выполняют какие-то дополнительные задачи. Другой момент: Р. Соуса из Capital Partners, упомянутый в списке «исполкома» и, соответственно, «stewards», почему-то отсутствует в общем списке «advisors» (участники «исполкома», его сопредседатели и «консультанты-надсмотрщики»). Легче всего объяснить все банальной опечаткой; однако, бизнес-структура, которую он представляет, входит в эксклюзивный список компаний по управлению активами, то есть в мировые «сверхтопы». Что стоит за этим отсутствием – непонятно. Третий нюанс, возможно проливающий свет на организационные принципы выстраиваемой системы управления. В отдельный список вынесены «организации» - упомянутые НПО и НКО, управляемые «союзниками». Но не только. В общий список из 144 участников включены и бизнес-структуры, руководство которых представлено в списках «advisors» и «stewards». То есть речь идет о сквозном контроле бизнеса над «общественниками», и автор этих строк может засвидетельствовать, что в мае этого не наблюдалось. Более того, сейчас в списке «союзников», в отличие от состава менее, чем полугодовой давности, в абсолютном большинстве именно бизнес-структуры, а НПО и НКО – в явном меньшинстве. Не оправдали «высокого доверия» олигархических»хозяев мира»? Главная страница «инклюзивного» сайта рапортует о масштабах влияния Совета на мир: 10,5 трлн долларов активов под управлением, 2,1 трлн рыночной капитализации, 200 млн сотрудников, офисы в 163 странах и территориях мира (списка которых не приводится) [18]. Представляется, однако, что серьезное значение имеют лишь первые два показателя; все остальное – пыль в глаза для того, чтобы создать иллюзию глобального охвата, который – отсутствует. Ибо, еще раз, в Совете нет ни одного «advisor», «steward» или «союзника» из России и Китая, да и вообще откровенно доминируют американцы и европейцы. На деле Совет – никакая не «мировая консолидация» вокруг Целей устойчивого развития; повторим, это глобальная «партия», инструмент борьбы за властную монополию крупной олигархической буржуазии против любых альтернативных капитализму путей и проектов мирового развития. Прежде всего, против Китая и России. Речь идет о верхушке глобальной мир-системы и о принципах глобального управления, которые требуется, видоизменив, окончательно «зацементировать» на вечные времена в интересах нынешней глобальной олигархической буржуазии. А все, что ей в этом помешает, грубо говоря, должно умереть, чтобы не путаться под ногами.   Понтифик под «духовным» контролем банкиров? Рассматривая понтифика в качестве «духовного» лидера Совета, самое время задаться вопросом: почему именно он выдвинут на эту роль, и связано ли это с Ватиканом как институтом, или речь идет именно о фигуре Франциска как ставленника ордена иезуитов? Ответ на этот вопрос, кстати, способен пролить свет на некие «деликатные» обстоятельства «рокировки» 2013 года, когда, получается, определенные силы «устали ждать», когда «отойдет ко Господу» прежний папа Бенедикт XVI и «поторопили» его с прижизненным освобождением Святого престола, ибо проект подлежал реализации, и это требовало непосредственного иезуитского контроля. 1970-е годы были отмечены целым спектром кардинальных изменений в мировых раскладах – от «золотого дефолта» и выхода на арену Римского клуба до антиконституционной смены власти в США и предъявления общественности концепта будущих глобальных перемен в нашумевшем докладе Трехсторонней комиссии «Кризис демократии» [19]. На этом фоне почти незамеченным осталось еще одно событие. Речь идет о появления в 1978 году крупнейшего объединения банкиров – «Группы тридцати», полное наименование которой – «Консультативная группа по международным экономическим и финансовым делам». На сайте «тридцатки» размещено потрясающее по откровенности объяснение ее происхождения: «Группа является некоммерческой организацией, основанной на грант Фонда Рокфеллера, и получает не подлежащие налогообложению взносы от фирм, учреждений и частных лиц, которые поддерживают ее миссию. В настоящее время около ста государственных и частных организаций со всего мира поддерживают нашу работу небольшими взносами. Максимальный взнос, разрешенный одним учреждением/лицом, составляет 30 тыс. долларов в год; в среднем около 10 тыс. долларов» [20]. В общем-то здесь даже нечего комментировать, все и так ясно, включая порядок сумм, которыми группа оперирует. Окончательно проясняет ситуацию список «сторонников», которые «поддерживают» «тридцатку». Он здесь, и не поленитесь, читатель, его открыть; оно того стоит [21]. Если копнуть структуру и функции «тридцатки», то выяснится, что у нее общий «исполком» («Steering Committee») с Бильдербергом – глобалистским объединением североамериканских и европейских элит, и контроль над Базельским комитетом по банковскому надзору, функционирующим в структуре Банка международных расчетов (БМР). Получая от Бильдерберга заказы на исследования, группа впоследствии переправляет их в Базель в качестве рекомендаций к исполнению. Упомянутый БМР, в свою очередь, во-первых, тесно связан с МВФ и группой Всемирного банка. И вместе с ними образует некое подобие коллективного «мирового центробанка», в структуре которого последние двое выполняют представительскую функцию и «светятся» на публике, а БМР – концептуальную, потому внимания к себе не привлекает. Во-вторых, с помощью Базельского клуба БМР контролирует центробанки абсолютного большинства государств, за исключением Кубы, КНДР, Сирии и ряда мелких стран (Россия – член Базельского клуба с 1996 г.: надо же было «как-то» выбирать Ельцина). Свои рекомендации «центробанкиры» получают как непосредственно в Базеле, где каждый из них имеет апартаменты, и куда они съезжаются по несколько раз в году на «сходки», так и через инструкции того самого Базельского комитета по банковскому надзору. В том числе в виде соглашений о порядке и нормах резервирования, известных как «Базель-1, -2 и, теперь уже, -3». Еще этот комитет составляет, по сути, единое целое с Советом по финансовой стабильности (FSB – Financial Stability Board), руками которого ежегодно составляет список «системно важных» банков, «слишком больших, чтобы лопнуть». «Фишка» в том, что FSB, как, кстати, и МВФ со Всемирным банком, входят в ту саму «Группу двадцати», которая считается «коллективным клубом» по управлению мировой экономикой. И создан этот «финансовый совет» в 2009 году, как раз лондонским саммитом «двадцатки». Зачем нам эта информация? Вот состав «Группы тридцати», которая включает 31 члена, восемь «старших членов» и 18 «почетных членов». «Старшие» и «почетные» члены пересекаются с актуальным составом и входят в руководство «тридцатки» [22]. Перечислим отдельные имена, наиболее известные своей широкой вовлеченностью в олигархический глобалистский проект: Я. Френкель, Ж.-К. Трише (экс-глава ЕБРР), Дж. Каруана, У. Дадли, Т. Гайтнер (экс-глава минфина США), Г. Хесслер, П. Кругман (Нобелевский лауреат), К. Рогофф, Л. Саммерс (экс-замглавы минфина США), Дж. Йеллен (экс-директор ФРС), М. Кинг (экс-директор Банка Англии), М. Драги (действующий премьер-министр Италии), С. Фишер (экс-глава Банка Израиля и экс-замглавы ФРС), а также хорошо известные в России Л. Бальцерович и Д. Кавальо. Имеются в этом «известном» списке и еще две, уже хорошо знакомых нам, фамилии: еще один экс-директор Банка Англии М. Карни и связанный с компанией TIAA Р. Фергюссон, которых мы уже видели в Совете по инклюзивному капитализму. Они там, разумеется, «advisors», но при этом М. Карни – один из сопредседателей «исполкома», а Р. Фергюссон входит в тройку «консультантов-надсмотрщиков». Круг замкнулся: влиятельные члены «тридцатки», получается, делегированы от нее в папский «инклюзивный» Совет для направления его деятельности и осуществления над ней олигархического надзора. Выходит, что папа Франциск если и является «духовной» властью, то отнюдь не монопольной, а разделяет ее с верхушкой банковского сообщества, прикрывая ее ведущую роль во всей этой структуре «духовным» авторитетом возглавляемой им Римско-католической церкви. Здесь сам