Ицкович: Есть мечта превратить "Литературу народов России" в этнокультурный фестиваль
Очень правильное сочетание людей для проекта "Литература народов России": чиновник, издатель, редактор…
Дмитрий Ицкович: Нет, не чиновник. В этом все и дело.
А как же ваши функции правильно распределить?
Дмитрий Ицкович: "Чиновник" здесь не очень точное слово. Но давайте по алфавиту начнем с Амелина. Максим здесь коллекционер, энтузиаст и собиратель. Который, собственно, и был, может быть, первым толчком этой истории. Потому что ему интересны разные языки, переводы с разных языков, - он погружен в это. Второй человек по важности или первый - не важно, все одинаково важно, - это Владимир Викторович [Григорьев], у которого есть государственное, я бы даже сказал бы, конституционное мышление.
И это позволило сделать проект не просто как за грибами сходить, а сделать его как проект конституционный. Потому что он в том числе служит обеспечению конституционного права людей творить на своем родном языке. Это кажется ерундой, но это не ерунда. В разные периоды это запрещается и разрешается. Этот год объявлен ЮНЕСКО годом инклюзивного образования на родных языках, и это все очень важные темы. Если мы сделаем шаг в сторону [из Москвы], мы увидим огромное количество людей, у которых это предмет эмоций, переживаний, предмет личной семейной памяти и так далее. И это не менее важно, чем… чем что угодно.
И я в этом месте просто такой культурный предприниматель, который привык к сложным проектам, у которых главный принцип "глаза боятся, а руки делают". Собрать 59 языков под одну обложку - ну это же как бы <…> [очень сложно]. Но надо понимать, что итерационно, последовательно, понимая траекторию этой работы, это можно сделать. И это сделано.
Да, это сделано и это делается. Проект продолжается…
Дмитрий Ицкович: Проект, слава богу, продолжается, да. Хорошо, что люди чувствуют, что в этом есть позитивная деятельность, которой можно заниматься.
Издательство О.Г.И. , в котором вы являетесь генеральным директором, издает какого-то колоссального размера тома. И это выглядит вызовом. Все говорят, что бумажная книга умирает, а вы издаете огромные фолианты!
Дмитрий Ицкович: Почему? Мы издаем огромные тома, но в то же время вот последняя книжная серия, которую мы сделали, это небольшие поэтические брошюрки. Стихов, написанных за последние два года. Там и такие люди, как Анатолий Найман, и Гуголев, и Емелин, и в этой серии даже есть открытия. Слава Попов был открытием - его не знали как поэта.
Традиция издавать небольшие изящные поэтические книги никогда не прерывалась. Но вот такие огромные томищи - казалось, ушли в прошлое. И вдруг они снова возвращаются. Это вы как предприниматель почувствовали тренд или это ваша гуманитарная миссия?
Дмитрий Ицкович: Это совпадающие вещи. Это не гуманитарная миссия - это предпринимательская миссия в разных смыслах. Ну, если мне приносят контент, который в другую упаковку не помещается, что делать? Разрезàть на брошюрки? Это первый пункт, и этот пункт уже самодостаточен. Но есть и второй пункт. Сегодня, если вы хотите найти какое-то стихотворение Заболоцкого, что вы сделаете?
Ну, полезу в интернет, ясное дело.
Дмитрий Ицкович: А если вы хотите дома иметь Заболоцкого, как вы хотите его иметь? Вы хотите его хорошо изданным иметь.
У меня уже есть дома Заболоцкий. Вашего издания.
Дмитрий Ицкович: Нет нужды плохо издавать, потому что сам факт издания - не способ доставки контента. Не знаю, застали ли вы времена, когда мы шестую слепую машинопись брали на ночь. И необязательно это Солженицын - это мог быть Зиновьев, это мог быть Бердяев, кто угодно. Потому что не было другого способа это прочитать.
Сейчас такой потребности нет. Сейчас бумага не является уникальным и даже самым хорошим способом упаковки. Цифра пакует лучше, потому что она позволяет легче искать, быстрее оперировать, тебе не нужно с собой таскать десять грузовиков с книжками - достаточно одного смартфона. Но уж ежели ты издал, то надо, чтобы это было приблизительно совершенство, иначе зачем оно надо?
Вернемся к ожиданиям и свершившемуся. 60 лет - возраст оглядываться назад, но отнюдь не возраст подводить итоги. Что дальше, какие новые идеи вам "приснятся"? Или, уже приснились?
Дмитрий Ицкович: Вот книжный магазин делаем, и еще парочку хочу сделать, прямо думаю над этим.
Прям книжных-книжных? В полном смысле слова?
Дмитрий Ицкович: Прям книжных магазинов, да. Я идеологически и концептуально понимаю, как это сделать, пока еще не до конца понимаю практически. Ищу, кто мне поможет это все упаковать. Важно, чтобы магазин выглядел очень олдово, очень старорежимно, при этом по смыслу, по начинке, был очень авангардным. Это должна быть безупречная IT-структура с очень мягким интерфейсом. Продавец - это щупалка автора. Вот вы написали книжку. Вы же вообще хотите знать, кто ее покупает?
Да, конечно.
Дмитрий Ицкович: Вообще идеально было бы, если бы вы все книжки продали сами.
Когда тиражи 1-2 тысячи - да, но Акунин, я думаю, от этой идеи уже отказался.
Дмитрий Ицкович: Даже 100 тысяч - неважно. Важно, что продавец должен быть вот тем инструментом, который вам позволяет реализовать вашу книгу.
Насколько в вашем случае справедливо утверждение, что плох тот издатель, который не мечтает открыть своего бестселлер-мейкера - своего Акунина, может быть, свою Донцову, своего Пелевина?
Дмитрий Ицкович: Издательские стратегии бывают очень разные.
А ваша личная мечта - открыть своего…?
Дмитрий Ицкович: Часто издатель - это достаточно плоская структура, которая занимается воспроизводством определенного типа продуктов. И совершенно необязательно у него должна быть амбиция открыть своего… не знаю, своего Донцова или своего Маринина. У меня скорее другая амбиция. Вот мы издали "Греческую библиотеку". Там блестящие переводы Ипполита Харламова. "Одиссея" Элитиса - совершенно замечательного поэта, очень странно звучащего по-русски, очень неожиданно и необычно - я когда первый раз прочитал, я был ошеломлен тем, что такая поэзия возможна по-русски. Хотя ближе всего, на мой взгляд, к ней поэзия Введенского, потому что это автоматическое письмо, не превращающее мир в абсурд, а превращающее мир в молитву.
И моя издательская амбиция - это чтобы то, что люблю я, любило как можно большее количество людей. Амбиция издать бестселлер - это как бы амбиция, условно кича, то есть присоединиться к большинству. Еще раз: любое действие, приводящее к результату и успеху, вызывает только уважение и восхищение. Но мне по роду моих амбиций, моих задач важнее показать то, что я и так знаю. Не надо никому объяснять, что Одиссеас Элитис, нобелевский лауреат, - неплохой поэт. Единственное, что я могу сделать - упаковать его так, и так его раскрыть, чтобы его узнало как можно больше людей, и это будут мои братья и сестры.
А по части, так сказать, конституционной какие новые идеи?
Дмитрий Ицкович: Идет развитие, и сейчас некоторая развилка. Мы делаем том публицистики. Потом у нас были некоторые идеи, связанные с афоризмами и народной мудростью. Но дальше это просто надо развивать в более полноценный формат, и, конечно, есть такая мечта, чтобы мы дальше это реализовали как полноценный этнокультурный фестиваль, постоянно действующий, который имеет разные реализации - и книжные, и концертные, и опен-эйр…
Бродячий по стране?
Дмитрий Ицкович: Лучше всего, конечно, бродячий по стране. На это есть непреходящая мода. Она то вверх, то вниз, но вообще этнокультурные всякие вещи всегда пользуются спросом, они красивые, там много энергии.
Последний мой вопрос, - это даже не вопрос, а просто предъюбилейная шутка. Интернет, как известно, все хранит. Вот мы недавно видели в фильме "Довод" - человек что-то шепнул в телефон, и через сто лет это услышали. Я выложу это интервью на сайт, а через энное количество лет вам его напомню. Сделайте послание самому себе в будущее!
Дмитрий Ицкович: Нет у меня никаких посланий в будущее. Я и так в будущем.
Полную версию интервью можно прочитать здесь