О патриотизме (банальное)
Решил собрать давние мысли по этому вопросу в небольшой текст.
1. «Патриотизм» — дискредитированное слово. По меньшей мере, в сегодняшней России. И это ужасно обидно.
Патриотами себя считают и называют люди, безоговорочно поддерживающие партию, правительство и Путина (торжество буквы «п»). Для людей иных воззрений считать и называть себя «патриотом» — чуть ли не стыдно.
Меж тем, вообще-то, патриотизм — всего лишь любовь к родине (или Родине; знаете ли вы, что согласно правилам правописания написание этого слова с прописной или строчной буквы — тест на ваш патриотизм?). А ее любить могут и те, кому не нравятся нынешние российские власти и их политика.
Не говоря о том, что любовь каждый понимает по-своему.
Пламенный критик всех президентов США, документалист Майкл Мур, — несомненный звездно-полосатый патриот, к примеру.
Или подчинимся закону Годвина. Представьте себе Германию образца 1940-го, например, года. Кто патриот — гражданин, поддерживающий Гитлера в желании завоевать весь мир и очистить его от неподходящих людишек, или гражданин, желающий вермахту поражения в войне, а Гитлеру — гореть в аду? (вопрос кажется простым, но он довольно сложен; мой вариант ответа — в том, что каждый из двоих патриотичен по-своему)
Так или иначе, считать любовь чем-то априори плохим — по-моему, патология. Поэтому я — за реабилитацию понятия «патриот».
2. Начну с себя. Я считаю себя патриотом. Всю жизнь. Со школы обожаю русскую литературу и поэзию. По убеждениям пошел на филфак, выбрал русское отделение. Отказался на втором курсе (на дворе «лихие девяностые»!) поступать в Сорбонну. Я много смотрю, люблю и часто хвалю, получая за это тычки со всех сторон, отечественное кино. Несколько лет из желания его улучшить безвозмездно трудился в экспертном совете Фонда Кино. Из десятка моих книг три («Герман», «Оттенки русского», «Миражи советского») посвящены российскому кинематографу. Русский язык — моя родина (Родина). Я люблю ездить по России, в какие уголки только не забирался. Обожаю встречаться с людьми, общаться с ними. Не вылезаю из музеев провинции. Исследую архитектуру. Горжусь конструктивизмом и живописью русского авангарда, слушаю Чайковского, Мусоргского и Стравинского. И даже несколько раз был на концертах группы «Любэ»!
Живу и работаю в России. У меня одно гражданство — российское. Мои дети живут и учатся здесь. Моя мать — значительный русский поэт. Я патриот Москвы и своего конкретного района — Сокол-Аэропорт-Динамо, где прожил почти всю жизнь.
По-моему, работа (очень непростая и неблагодарная, хоть и почетная) по осовремениванию и развитию старейшего в Европе киножурнала «Искусство кино», которой я занимаюсь три с половиной года, — деятельное доказательство моего патриотизма.
При этом я не поддерживаю политику нынешних российских властей практически ни в одном пункте.
3. Патриотизм — это любовь, а потому не должен быть обязательным или принудительным.
Человек может быть патриотом (при этом консерватором или либералом, государственником или анархистом, благородным или подлым, умным или тупым). А может не быть патриотом. Космополитизм нормален, особенно в нынешнем глобализованном мире.
Можно предпочитать «Фауста» «Евгению Онегину», это не стыдно.
Можно предпочитать Феллини Тарковскому, это нормально.
Можно считать Байрона лучшим поэтом, чем Пушкин, это в порядке вещей.
Джотто или Рублев — решать вам.
Давать детям сказки Афанасьева или Гриммов, показывать мультфильмы Хитрука или Миядзаки — ваше дело.
Где красивей — в Амстердаме или Петербурге? Кому как.
Можно жить в России, а можно за ее пределами. Кстати, живя за пределами можно быть патриотом (самый патриотический роман, что я знаю, — «Подвиг» Набокова).
Когда я слышу от человека, считающего себя патриотом, слова «не любишь Россию — ну и вали», у меня глаза лезут на лоб. Наоборот, живущих в России и делающих что-либо полезное не-патриотов ценить надо на вес золота. У них-то (ученых, дирижеров, кинематографистов) нет никаких причин выбирать для жизни свою родную страну. Спасибо им большое, если они совершают выбор в ее пользу. Помочь ей они смогут даже в том случае, если не будут клясться в любви.
Эпилог.
В моих глазах дворец Путина, который мы увидели в одном увлекательном фильме, — выразительная манифестация не-патриотизма, демонстративного отказа от патриотизма.
Не из-за роскоши, дурного вкуса или диких трат, конечно же.
Это отделение себя от народа. Причем сверхсекретное. Спрятаться от людей, отнять у них лакомый кусок земли и устроить там государство в государстве. Поставить себя вне России (и даже выше России), находясь внутри России.
Как я уже написал, отказ от патриотизма — не грех. Но смешно наблюдать за не-патриотом, претендующим на звание национального лидера и собирателя земель.
Напротив, возвращение Навального в Россию — самый выразительный и яркий акт патриотизма в новейшей истории. Вопреки логике и здравому смыслу, как в финале набоковского «Подвига»: просто быть со своим народом и на своей земле.
