Глава Союза писателей России высмеял «диванные войска» и побрезговал кассой Госдепа
Военный прозаик Николай Иванов рассказал ФАН о современных писателях, поездках в Донбасс и объективности на поле боя.
Нужны ли России двадцать миллионов писателей? Должен ли автор сохранять объективность на войне? Что движет литераторами, приезжающими в Донбасс поддержать его жителей?
Об этом и многом другом председатель правления Союза писателей России, известный военный прозаик Николай Иванов рассказал в интервью Федеральному агентству новостей.
«Спасибо» для губернатора
— Николай Федорович, два года назад ваши коллеги избрали вас главой Союза писателей России, хотя «сверху» была рекомендована другая кандидатура. Как сейчас у вас складываются отношения с чиновниками? Помогают ли они деятельности союза?
— На федеральном уровне — не всегда и не со всеми.
Скажем, мы проанализировали по решению пленума Союза писателей отношения с Агентством по делам печати и массовым коммуникациям (Роспечать). Взяли последний пример — книжную ярмарку-выставку в Минске. Руководство союза традиционно отстраняют от участия в ней. Но ведь российского писателя представлять как-то надо — и тогда в обход правления начинают приглашать наши региональные отделения.
То есть без Союза писателей России как такового им не обойтись, но его правления как бы не существует, агентство словно боится «замараться» от контакта с Комсомольским, 13 — головным офисом СПР. И это происходит не раз и не два — регулярно. В экспертные советы национальных литературных премий, в которых участвует Роспечать, нас также не подпускают на пушечный выстрел. Хотя мы, нравится это кому-то или нет, остаемся самым крупным писательским союзом в России.
Мы сохранили советские стандарты приема в свои ряды: две книги соискателя, три рекомендации членов СПР. Потом следуют две стадии обсуждения творчества — на региональном уровне и в центральной приемной комиссии. Примерно треть заявок мы не утверждаем: либо отсеиваем по слабости представленных произведений, либо даем автору шанс поработать до следующей книги.
Союз никого не тащит к себе, не заманивает, чтобы обогащаться за счет взносов, как делают в некоторых других творческих объединениях. Нам не количество важно, а качество творчества, поддержание высокого уровня профессионализма.
— Есть ли примеры положительного взаимодействия с властями?
— Пока мы чаще находим общий язык с региональными руководителями. Многие губернаторы понимают, что поддержка современного литературного процесса важна не столько для писателей, сколько для культурного климата в регионе. Хотя и в регионах все очень по-разному.
В Орловской области, например, 23 писателя получают губернаторскую стипендию. В Архангельской области создали премию имени писателя-земляка Федора Абрамова: денежная составляющая — полмиллиона рублей. В Ульяновске наградной фонд ежегодной премии имени Ивана Гончарова — тоже 500 тысяч рублей.
Мы видим, что в этих областях власти не только показывают уважение к своим великим землякам, но и поддерживают современных талантливых писателей со всей России. Мы говорим спасибо таким губернаторам. И именно для таких руководителей мы утвердили почетное звание «Губернатор литературной России», которое присваивается ежегодно.
Отмечаем и то, что в последние годы стали активнее заявлять о себе малые города России. Взять Талдом, небольшой город на окраине Московской области. К нам на Комсомольский проспект приехал глава этого города со своей командой, и на совместном секретариате СПР мы утвердили ряд мер, чтобы достойно отметить 200-летие Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина. В частности, учредили премию имени писателя, выстроили график поездок и выступлений писателей в музее его имени. Активные мероприятия проводим в городе Ишиме, в брянском Трубчевске, ярославском Борисоглебске, тамбовском Мичуринске.
Но вот в Ростовской области произошел, в нашем понимании, вопиющий случай. Там премию имени Михаила Шолохова чиновники решили вручать только местным авторам и раз в пять лет. Стыдно говорить о размере премии, она и не главный показатель, но я назову его — 20 тысяч рублей. При этом в экспертный совет премии не вошел ни один представитель областного отделения СПР, где, кстати, состоял на учете сам Михаил Александрович.
Поэтому наш союз, который сам изначально инициировал премию, отказался участвовать в этом сугубо областном мероприятии. Неужели нобелевский лауреат достоин лишь подобного?
«Нам ушлые не нужны»
— Как вы уже упомянули, СПР сегодня — самая крупная писательская общественная организация в России: в нее входят 8 тысяч писателей. Зачем, по-вашему, люди вступают в союз?
— Меня на последнем совещании молодых писателей в Химках как-то спросили: «А что нам даст вступление в Союз писателей?». Я прямо ответил: в плане материальных выгод это мало что несет. Зато дает гордость принадлежности к такой организации!
Мы сидим за этим столом — а за ним пили чай Михаил Шолохов, Валентин Распутин, Юрий Бондарев, Алим Кешоков, Расул Гамзатов, Владимир Солоухин, Василий Белов… Мы испытываем гордость за то, что через союз имеем отношение к этим великим людям. Отсюда и ответственность за то, что мы пишем.
Например, мы никогда не возьмем в свои ряды писателя, представившего в приемную комиссию книгу, которая охаивает историю Отечества или «блистает» ненормативной лексикой. Извините, мы несем ответственность перед нашими предшественниками.
Писателям сейчас важно чувствовать, что они не одиноки, что у них есть единомышленники. И мы их находим в своей организации. Перечислю наиболее известных писателей, входящих в наш союз: Владимир Крупин, Виктор Лихоносов, Константин Скворцов, Станислав Куняев, Михаил Ножкин, Валентин Сорокин, Владимир Личутин, Камиль Зиганшин, Николай Зиновьев, Надежда Мирошниченко, Владимир Санги, Геннадий Иванов, Светлана Сырнева, Владимир Личутин, Исхак Машбаш, Сергей Шаргунов...
В наш союз вступили не только те, кто целиком посвятил себя писательскому делу, но и люди, добившиеся признания в других сферах. Назову лишь несколько наиболее знаковых имен: певец Ренат Ибрагимов, актер Владимир Конкин, телеведущий Николай Дроздов, Герой труда РФ Николай Рыжков. Не говорю здесь о руководителях самого высокого ранга, таких как глава МИД Сергей Лавров…
Правление Союза писателей понимает, что в глубинке нашим товарищам по перу очень важно знать, что о них помнят в Москве. Да и губернаторы больше осознают весомость региональных отделений СПР, когда видят, что к ним проявляют внимание в столице. Поэтому я часто езжу по России, иногда получается до восьми командировок в месяц — сейчас, правда, режим самоизоляции внес в эту программу свои коррективы. И я вижу, что на местах наши писатели не сидят сложа руки. Они откликаются, когда чувствуют обратную связь с Москвой, сами предлагают проекты. Понятие «человек из Москвы» существует до сих пор, и я к этому отношусь спокойно, потому что это оказывает воздействие и приносит пользу людям.
— Вы упомянули про молодых писателей. Насколько я знаю, в Союзе писателей России считанные проценты писателей моложе тридцати лет. Молодые не разделяют ваших убеждений?
— С XV съезда, на котором меня избрали председателем, мы в правлении выделили эту проблему в одно из главных направлений в своей дальнейшей работе. Шесть процентов молодежи в творческой организации, «выявленные» по итогам съезда, говорили о стремительном старении организации. Нам надо думать о тех, кто придет после нас. Потому и создали Совет молодых литераторов — сначала при центральном аппарате, а сейчас у нас уже более 20 СМЛ при региональных организациях по всей России.
Да, молодежь разная: кто-то пытается и у нас получить свои выгоды, и у либерального писательского крыла. Нам такие «ушлые», честно говоря, не интересны: дожить до тридцати лет и не иметь стержня в душе, не определиться, чего хочется в жизни, кроме выгоды…
Но при этом с молодежью надо работать. Уже три года, не получая ни копейки денег государственной поддержки или грантовой помощи, мы проводим совещания молодых писателей в Химках. В этом году на совещание приехало более 120 человек пишущих ребят до 35 лет практически со всей России. А всего за год, включая региональные совещания, в этой работе участвует порядка 700 молодых литераторов. В Химки приехать — это высшая похвала и награда на областных совещаниях.
Что примечательно, молодежь зачастую едет за свой счет. Потрясли две девчонки из Уфы, которые взяли кредит в банке ради покупки билетов. Это говорит о том, что такие встречи им необходимы, они получают на них то, чего не получат нигде больше.
На этом фоне заявление главы Роспечати Михаила Сеславинского о том, что Союз писателей России должен «опираться на любовь к Родине», выглядит не особенно логичным. Мы и без того на нее опираемся всю новейшую историю России и вправе рассчитывать на внимание и поддержку.
Державники, традиция и касса Госдепа
— В начале 1990-х годов Союз писателей СССР разделился по идеологическим причинам. Известно, что часть «демократической писательской общественности» поддержала расстрел Белого дома в 1993 году. Сейчас идеологическое противостояние сохраняется? Есть ли какие-то контакты с «демократическим» Союзом российских писателей?
— Если говорить о принципиальном противостоянии, то оно сохраняется между нашим Союзом писателей России и ПЕН-клубом. Это чисто идеологическое разделение. Там писатели ориентированы на Запад, на либеральные ценности. А мы — за традицию, наш союз — объединение писателей-государственников.
Мы не стыдимся говорить, что любим Родину. Мы гордимся тем, что все наши великие предшественники, те, кто составили славу нашего союза, — все они остались в России, их прах покоится в родной земле. Это и Василий Белов, и Валентин Распутин, и Расул Гамзатов, и Владимир Солоухин, и Николай Тряпкин, и Семен Данилов. Перечислять можно долго. Никто не уехал за границу, в отличие от представителей иных писательских организаций. Да, мы державники. Мы деньги в кассе Госдепа не получаем, несмотря на то, что родное государство не жалует нас финансовой поддержкой.
Идеологические противоречия с Союзом российских писателей сейчас сходят на нет. Мы даже некоторые юридические документы подписывали вместе, где-то участвуем в одних мероприятиях. Но при этом ни мы, ни они не считаем, что необходимо в срочном порядке объединяться на данном этапе. В каждой организации сложились свои приоритеты.
Сейчас создаются и другие писательские союзы. Например, активно формируется новый союз писателей на базе порталов «Стихи.ру» и «Проза.ру». На мой взгляд, это чистой воды коммерческий проект, который имеет мало отношения собственно к литературе. Там главным критерием вступления является не столько талант, сколько денежные взносы.
Недавно одному престарелому члену нашего союза в Санкт-Петербурге пришло от них сообщение, что его творчество настолько велико и значимо, что он награждается медалью «120 лет Маяковскому». Но при этом… надо заплатить 5 тысяч рублей. Из Администрации президента приходит письмо: объясните, пожалуйста, данный случай. Разобрались: не мы.
— Идея создания некоего общего союза писателей, который курировало бы государство, умерла?
— Нет. Идея проговаривается на довольно высоком уровне. Скажу пока, что речь идет не о едином писательском объединении, а об ассоциации наиболее влиятельных творческих союзов. Тогда и Минкульту легче будет понять, на кого опираться при проведении тех или иных федеральных мероприятий.
Например, дается задание, условно говоря, провести литературный фестиваль на Красной площади. Каждый из союзов берет на себя свой фронт работ. И тогда уже финансирование идет не только одному руководителю, который нравится чиновникам, отвечающим за распределение грантов. Они идут тем, кто сумеет доказать, что именно их союз лучше всего выполнит данную задачу.
В целом, я положительно отношусь к идее ассоциации: тогда будет наглядно видно, кто на что реально способен. Но мы со своей стороны выставили условие — можем войти только при сохранении своей организации, собственного Устава, юридического лица. Если нам что-то не понравится категорически, мы выйдем и продолжим, как и прежде, действовать самостоятельно. У нас своя история, нам уже 62 года, и мы не хотим растворяться в этой ассоциации. Моя позиция, кстати, была принята с пониманием. Поэтому я думаю, так и будет: каждый войдет в ассоциацию как отдельная самостоятельная структура.
Донбасс — это очень близкое
— Вы недавно получили Орден Дружбы ДНР от главы республики Дениса Пушилина. Как бы вы могли сформулировать свое отношение к тому, что происходит в Донбассе последние шесть лет?
— Когда глава ДНР Денис Пушилин вручил орден, я сказал: «Я прошел несколько войн, у меня медаль «За отвагу». А вы вручаете Орден Дружбы — это очень символично».
Помню, как в начале войны в Донбассе я ехал вместе с «Белыми КамАЗами» в Луганск. Везли гуманитарную помощь, в том числе семена. А спустя несколько месяцев, когда снова приехал в ЛНР, я увидел зеленеющие поля. И была радость от того, что мы привезли людям Донбасса то, что помогает им выжить.
О трагедии Донбасса забывать нельзя. Я даже сказал в Донецке: «Оставьте, законсервируйте часть разрушений мемориала советским воинам на Саур-Могиле. Надо, чтобы люди видели, как внуки бандеровцев пытались расстрелять даже память о героях Великой Отечественной войны».
Донбасс для меня — это очень близкое. Думаю, что «Молодая гвардия» могла появиться только там. Она ведь не появилась где-нибудь в Виннице. Это говорит об особой ментальности жителей Донбасса. Почему на Украине постоянно говорят об огромной Российской армии, которая якобы пыталась «взять Киев»? Да потому что им стыдно признаться, что имея регулярную армию и поддержку Запада, они так и не смогли разгромить отряды шахтеров и добровольцев. Сам Киев не смог бы так сражаться за свои принципы — вот его стыд и страх.
Я ездил и буду продолжать ездить в Донбасс, потому что чувствую ответственность писателя: если мы не напишем, как там было на самом деле, наши враги напишут то, что им выгодно, и со временем люди будут судить о произошедшем только по их книгам.
В Донбассе живет мой народ. И мне порой стыдно за действия некоторых политиков, которые не проявляют своей готовности отстаивать интересы нашего народа, Русского мира. Хотя, с другой стороны, скажу так: я, прежде чем в первый раз поехать туда в статусе председателя СПР, советовался с некоторыми людьми во власти. И они признались: «Скажем спасибо, если поедешь. Многие государственные деятели в силу разных причин не могут ехать туда и открыто поддерживать соотечественников. Значит это должны делать вы, руководители общественных организаций. Чтобы в Донбассе видели — Россия их не оставляет».
СПР не скрывает: как общественная организация, мы выступаем за воссоединение Донбасса с Россией, хотя и понимаем, что в нынешней политической ситуации это очень непростой, очень сложный шаг для руководства страны. Мы понимаем, что если бы помощь иссякла и регион был брошен, как постоянно твердят «диванные войска», то Донбассу пришлось бы в десятки раз труднее, да и последствия могли быть другие...
— Вы за свою жизнь бывали на нескольких войнах. На ваш взгляд, писатель и журналист на войне должен быть объективен? Или он все-таки солдат информационной войны и должен исходить из интересов той стороны, на которой находится?
— Мы должны понимать, что полной объективности на войне быть не может. У нас у каждого — свои эмоции, свой взгляд на прошлое и настоящее.
Согласитесь, что первая чеченская кампания была проиграна прежде всего информационно: журналисты и писатели, которые на словах говорили об объективности, на деле заняли позицию противников территориальной целостности России. Давайте вспомним, что в 1990-е годы боевики и террористы подавались в СМИ чуть ли не как герои, а солдаты и генералы Российской армии изображались беспомощными и бездарными военными.
Владимир Богомолов, мой литературный учитель и старший товарищ, говорил: безоговорочно верить нельзя даже военным документам. Мы ведь зачастую не знаем, в какой ситуации и ради чего этот документ составлялся. Надо сравнивать разные источники, чтобы где-то посередине найти нечто близкое к правде.
Поэтому резюмирую: писатель всегда должен понимать, на чьей он стороне, но должен и стремиться к объективности, где это возможно.
«Намоленное» место
— С начала 1990-х годов у вашего союза не раз пытались отнять исторический дом на Комсомольском проспекте, 13. Продолжаются ли сейчас попытки выселить СПР?
— Сегодня давления нет. Но ничего нельзя утверждать заранее... Да, были различные ситуации, которые нам удалось преодолеть. Насколько долго нам здесь удастся удержаться — другой вопрос. Мы прекрасно понимаем, что не должны давать повода для выселения. И самый первый повод — задержки оплаты коммунальных платежей и земельного налога. За то, что мы занимаем первый этаж знаменитого здания в центре Москвы, мы должны платить 138 тысяч рублей одного только земельного налога в квартал. Это помимо того, что мы содержим здание, платим за свет и воду. В среднем мы ежемесячно отчисляем в казну государства порядка 90 тысяч рублей.
Нам говорят: съезжайте куда-нибудь на окраину, будет дешевле. Но для нас этот дом — символ, рубеж обороны. Мы чувствуем, что не должны его менять на заурядный офис. Это «намоленное» писательское место. Здесь работали великие люди, здесь принимались важные для писателей и всей России решения. Да, нам, современным писателям, выпало время безденежья, непонимания. Надо выдержать. Если мы сохраним за собой это знаковое место, потом нам легче будет подниматься.
Знаете, недавно ушел из жизни один из классиков «лейтенантской прозы» Юрий Бондарев. За ним навсегда останется наш писательский билет №1 нового образца, который мы выдали ему после XV съезда СПР два года назад. Так вот, он сравнил Россию времен Бориса Ельцина с самолетом, который взлетел и не знает, куда ему сесть, где его аэродром.
А недавно я был на том самом заброшенном аэропорте в Ижме, это Республика Коми. Там местный житель Сергей Сотников годами не за страх, а за совесть содержал взлетную полосу в порядке, хотя никаких перспектив возрождения аэропорта не было и никто ему за это не доплачивал. А в 2010 году на сохраненную посадочную полосу сел пассажирский самолет, благодаря чему удалось спасти десятки человеческих жизней. Так вот, настоящие писатели сегодня — это те, кто помогают сохранить «аэродром», на который в случае необходимости, в ситуации бедствия сможет приземлиться «самолет Россия».
Возвращаясь к писательскому дому на Комсомольском проспекте: отступить отсюда будет неправильно. Меня избрали председателем СПР, и я чувствую ответственность за то, каким оставлю союз следующему руководителю. Это место, кстати, становится все более популярным среди писателей. У нас постоянно занят Шолоховский зал, где регулярно идут мероприятия. Писатели из России, Белоруссии, Донбасса, из многих других мест тянутся к нам. Им важно приезжать и выступать в центре Москвы, а значит мы будем оставаться здесь, пока можем.
Добавлю еще, что в ближайшее время мы подготовим обращение к мэру Москвы Сергею Собянину с просьбой освободить нас, как общественно значимую организацию, от части налогов. Вдруг получится…
— Как вы думаете, доживем ли мы до времени, когда в России снова официально появится профессия «писатель»? Пытается ли СПР как-то лоббировать соответствующие поправки в Трудовой кодекс?
— Конечно, когда писателей в государстве как бы нет — это нонсенс. При этом я понимаю, что законодатели сейчас находятся в сложном положении. Сегодня у нас получается, что очень многие сайты в Интернете приравнены к СМИ. Публикация на них рассказа или стихотворения, вне зависимости от качества, есть как бы официальная публикация в прессе. Раньше начало трудовой деятельности писателя считали именно от первой публикации в журнале или газете. Но в нынешней ситуации, когда любой графоман может опубликоваться на том же сайте «Стихи.ру», мы враз можем получить 20 миллионов «писателей». Я противник такого подхода.
Хотя можно найти какие-то новые критерии. Например, обозначить круг профессиональных изданий, первая публикация в которых будет означать, что писатель начал свою профессиональную деятельность, обозначил принадлежность к творческому союзу, в котором работают приемные комиссии, и т. д. Но чтобы прийти к такому решению, сначала должен быть принят закон о творческих союзах, где будет прописано, какими полномочиями обладают люди творческих профессий — не только писатели, кстати. Определен круг обязанностей и прав.
Закон уже давно лежит в Госдуме без движения. Это обязанность депутатов — принять его, а мы со своей стороны будем стараться способствовать этому.
Николай Федорович Иванов родился в селе Страчево Брянской области в 1956 году. Окончил Московское суворовское училище и факультет журналистики Львовского высшего военно-политического училища. Военную службу начал в Воздушно-десантных войсках. В составе контингента советских войск воевал в Афганистане. Награжден медалью «За отвагу», знаком ЦК ВЛКСМ «Воинская доблесть».
В 1985 году назначен корреспондентом журнала «Советский воин», а в 1992 году стал его главным редактором. В октябре 1993 года за отказ публиковать материалы, оправдывающие расстрел Дома Советов, снят с должности и уволен из Вооруженных Сил РФ.
Продолжил службу в Налоговой полиции России. Создал и редактировал ведомственную газету. Во время командировки в Чечню в июне 1996 года был захвачен в плен боевиками. Освобожден через 4 месяца в результате спецоперации.
Автор 20 книг прозы и драматургии. Лауреат литературных премий имени Николая Островского, Михаила Булгакова, премии «Сталинград».
В 2018 году избран председателем правления Союза писателей России — самой крупной общественной писательской организации в стране и одной из самых крупных в мире: она насчитывает около 8 тысяч членов.