«В Кузбасс пришла расплата за тучные 2000-ные». На шахтах начались невыплаты зарплат

Каждая пятая шахта Кемеровской области находится в предбанкротном состоянии. Мелкие и средние угольные предприятия задерживают зарплаты, крупные переходят на две трети загрузки. Но помощи от государства, как это было в 90-е, здесь не ждут. Елена Петрова, Татьяна Свиридова Реалии угольной отрасли: зарплаты через суд Вслед за сокращением объемов продажи угля в Китай в шахтерских регионах страны разворачивается сценарий, которого власти хотели избежать любыми способами. Шахтерам перестают платить зарплаты. Задержка составляет уже несколько месяцев. Глава правительства Кемеровской области назвал сумму невыплат: более полумиллиарда рублей. Однако реальная цифра значительно больше, говорят в независимом профсоюзе горняков. Весной проблемы были на мелких шахтах, как Инская, о которой рассказывали «Новые Известия», и местные начальники, и федеральное правительство не выражали большого беспокойства. Через полгода кризис ощутили работники крупных угольных предприятий. Но закрывать шахты и проводить реструктуризацию никто во власти не хочет. Ответственность перекладывают на владельцев, а работников за зарплатой посылают в суд. Чем нынешний кризис в угольной отрасли отличается от 90-х, но надежд на светлое будущее меньше, чем 25 лет назад, «Новые Известия» узнали у председателя Независимого профсоюза горняков Александра Сергеева. — Что известно о невыплатах зарплат шахтерам? — Как не знать об этом? Мелкие и средние компании фактически уже несколько месяцев не выплачивают или выплачивают частично заработную плату. Первоначально это была ситуация с Инской, со Спиридоновской, сейчас вскрылась ситуация с Березовской на севере Кузбасса. Первые две шахты считаются мелкими, а Березовская входит в структуру и считается средней. Это показывает серьезность ситуации и к сожалению, согласованные с президентом правительственные меры по поддержке угольной отрасли не выполняют. Да что ходить вокруг да около! Оно все понятно! Вы себе даже не представляете: у нас «Евраз», Распадская угольная компания, несколько предприятий на две трети среднего заработка отправлены в отпуск. Стальная группа «Мечел», а это крупная компания, она завязана на металлургический уголь, тоже на сокращенке в Междуреченске. Шахта Ленина — тоже на двух третях и неизвестно, когда выйдет. Разговор о снижении заработной платы идет в Воркуте. На две третьих в Ростове многие работают. — Как долго не выплачивают зарплаты? — По каждому предприятию разные. Нужно понимать, что на Инской даже профсоюза нет. Раз они терпят и только сейчас пишут, а мы сами можем узнать только из социальных сетей. Вот сейчас Березовская вышла на площадь, в социальную сеть крикнули: «Нам не платят зарплату!» Но если на Инской вплоть до голодовки дошло, значит, там была уже критическая ситуация. «Задолженность будет только нарастать» — Как будет решаться проблема с задержками зарплат? На предприятиях, которыми владеют мелкие собственники, и средние компании, там задолженность будет нарастать, потому что мелкие собственники не смогут обратиться в правительство, для того чтобы получить определенные финансовые преференции и решать проблему со сбытом, в чем им может помочь Минэнерго или Минтранс. Для того, чтобы туда прийти, надо показать прозрачность своего бизнеса. Естественно, этого не происходит, как мы увидели по Инской, Спиридоновской и так далее. Те предприятия, которые имеют непрозрачный бизнес, которыми владеют собственники-временщики, их у нас процентов 10, не меньше по всей России. — Но в Кузбассе таких предприятий 30 из 150, а это уже каждая пятая шахта. — Это Кузбасс, а я говорю про Россию. В Кузбассе много таких мелких предприятий. Сначала владел ларьком, потом взял лицензию, потом взял льготный кредит в начале 2000-х, взял экскаватор и давай копать гору и грузить за рубеж уголь. — Весной были решения на правительственном уровне, говорили, как помочь угольщикам. Есть ли там подвижки? — Специальный инструмент на базе государственной корпорации развития по санации и поддержке угольной отрасли так и не создан. Комиссия, которая была создана, оказывает небольшие льготы и финансовую поддержку, а вот вопрос о санации предприятий, которые находятся в предбанкротном состоянии, не решаются. Мы обратились к председателю правительства по этому вопросу. — Что делать сейчас, чтобы люди не остались без денег? — А что можно сделать? У нас же буржуазное государство! Рыночная экономика! Это в 90-е годы мы заставили создать межведомственную комиссию по решению проблем угледобывающих регионов. И тогда каждую шахту рассматривали индивидуально. Если надо, государство выделяло денег. Так проходила так называемая реструктуризация угольной промышленности. И закрывали шахты по решению правительства. А сейчас закрывают шахты по решению собственника. И местные власти могут только развести руками и говорить: через суд получайте зарплаты. Из обращения Независимого профсоюза горняков к председателю правительства Михаилу Мишустину: «Специальный инструмент по реструктуризации, оздоровлению и санации угольной отрасли в настоящее время не создан, а законодательство не скорректировано. Хотя некоторые угледобывающие предприятия уже находятся в банкротном состоянии, в основном, из-за невыплат заработной платы работникам. Однако мы считаем, что надо ускорить создание инструмента, чтобы работники закрываемых или находящихся в предбанкротном состоянии своевременно получали невыплаченную зарплату и соответствующие компенсации». «Им лицензии давали на углехимию, а они гнали уголь за рубеж» — Мировые цены на энергоносители, кроме газа, сейчас не радуют. Но спрос на уголь падает постоянно. Что говорят власти? Собственники угледобывающих предприятий надеются, руководство Минэнерго надеется, потому что одной из главных целей новой программы развития угольной промышленности они ставят оценку спроса в мире. А вы в курсе, что за первое полугодие 2025 года солнечная и ветровая генерации обогнали угольную? Историческая веха пройдена. Шанс невелик. Конъюнктура — это прошлые века! Китай, который сам добывает 2 млрд т угля в год и около 300 млн импортирует, в том числе, около 100 млн от нас, у них около 80 млн т угля идет на углехимию, и то это данные позапрошлогодние. Если бы наши собственники и прошлое руководство Минэнерго подсуетились лет 10-15 назад в тучные годы, вложило бы в углехимию, то мы имели бы сейчас 40-50 млн т, которые добывают предприятия в предбанкротном состоянии, уже давно бы занимались углехимией. Кстати, очень многим мелким предприятиям давали деньги под условие углехимического кластера. «Мы получим лицензию, мы построим ТЭЦ на борту разреза и будем продавать электроэнергию, мы построим здесь углехимический комплекс, мы будем из нее синтетическую нефть производить». Им лицензии давали, они уголь копали и гнали за рубеж. — И что, у таких владельцев сейчас проснется социальная ответственность? Почему мы и настаиваем на создании специального инструмента, пускай даже на базе государственной корпорации развития «ВЭФ. РФ» И я понимаю, почему чиновники ногами отбрыкиваются! Ногами и руками! Потому что государство повесит на них решение вопроса банкротства, выплаты задолженности по зарплате на тех предприятиях, которые попали в предбанкротное и банкротное состояние. Почему поворот на Восток не поможет Кузбассу — Можно преодолеть зависимость Кузбасса от угля или это уже приговор? — То, что решили двигаться на восток и открывать новые разрезы, потому что там ближе экспорт, это естественное капиталистическое развитие. Но достаточно много угля в стране и особенно в Кузбассе. Сейчас, в отличие 90-х, проблема бюрократическая. Каждый бюрократ на своем месте не может взять на себя ответственность. Мы видим паралич государственной власти и части экономических структур. У нас же сейчас частно-государственное партнерство. Создали корпорацию развития, специальные законы напринимали, бюрократы сидят в прекрасных офисах в Москве, а государственные задачи, которые ставит перед ними государство, не желают выполнять. Логистика — есть проблемы, финансовые расчеты — есть проблемы. Международные ограничения есть, а к тому же мировой спрос на уголь упал. Вы представляете, сколько работают посреднических фирм за доллары? И как это восстановить? Это же нужно делать по согласованию с определенными структурами в стране, силовыми, финансовыми и так далее. А какая мелкая компания способна достучаться? Да его на порог замминистра не пустят! Государство и угольные короли «проспали» углехимию — Я думаю, что будет понятно по весне. Все надеются, что народ стерпит. Я думаю, что местные власти надеются, что те ребята, которые работают на предбанкротных шахтах, рванут на восток. А там открытые горные работы, все ребята там вахтовики! Шахтеры Нерюнгри не закроют вакансии, с Кузбасса туда летают. Раньше у Новокузнецка были лунные пейзажи. Сейчас такие же лунные пейзажи глубоко на Дальнем Востоке. Их никто не видит. Это естественное последствие открытых горных работ, только у меня вопрос: зачем отдавали 10 лет назад лицензии на вскрытие государственного угольного резерва? Для того, чтобы частники хапнули деньги, а мы бы имели проблемы с Кузбассом? - И все же, какая есть альтернатива экспорту угля? — Когда я говорил о том, что солнечная и ветряная генерации обогнали угольную, больше всего дали Китай и Индия. Это туда, куда мы хотим сунуть наши 100 млн т, от которых отказалась Европа. Уже сейчас понятно, что за рубеж можно будет толкнуть только высокопремиальные марки угля. А сейчас нужно поднимать заделы и строить крупные углехимические предприятия. Синтетическая нефть из угля при цене 50 долларов за баррель конкурентноспособная и с нашей Urals, и с Brent. Или метанол: половина метанола в мире производится из угля в Китае. А это основа для большинства пластмасс. 50, а то и 100 млн т угля мы можем перерабатывать на месте в продукцию с высокой добавленной стоимостью. Это единственный выход из положения! Альтернатива — опять надеяться, что будет холодная зима — спрос увеличится, будет жаркое лета — нужно будет электричество для кондиционеров.