В Чебоксарах открылся II Межрегиональный фестиваль национальных театров «Чĕкеç»
Посвящение актрисе
Масштабный праздник сценического искусства, на который съехались театры из Якутии, Калмыкии, Алтая, Марий Эл и Пермского края, стартовал 11 ноября в Чувашском академическом драматическом театре имени Константина Иванова. Гостей и участников церемонии открытия поприветствовал Глава Чувашии Олег Николаев. «Для меня огромная честь и радость видеть, что фестиваль имени Веры Кузьминой уже во второй раз объединяет национальные театры, — отметил Олег Алексеевич. — Их искусство обогащает культурную жизнь республики, наполняя ее яркими и самобытными постановками. Правительство Чувашии прилагает все усилия, чтобы идеи и инициативы, рождающиеся в диалоге с деятелями культуры, в том числе с театральными коллективами, находили практическое воплощение. Для нас важно создавать разнообразные форматы, где есть место и здоровой конкуренции, и творческому соревнованию, и интриге. Именно это, на мой взгляд, делает фестиваль «Чĕкеç» по-настоящему захватывающим и живым, рождает желание быть его частью и ощутить уникальную энергетику».
Народная артистка СССР Вера Кузьмина оставила немеркнущий след в пространстве как чувашской, так и всей отечественной культуры в целом. Роли, прожитые ею более чем за семь десятков лет служения национальной сцене, вошли в историю не только потому, что так играть дано лишь единицам. Все они звучат гимном женщине — в жизни, в труде, в любви, в семье, в судьбе народа и, конечно же, в искусстве. Именно поэтому манящий женский образ — мягкий и волевой, гордый и трепетный, ласковый и непоколебимый — стал лейтмотивом нынешнего фестиваля и пройдет через всю его программу.
Что касается спектакля по рассказу Алексея Бадмаева «Голубоглазая каторжанка» (Национальный драматический театр имени Баатра Басангова, город Элиста), показанного во второй фестивальный день, тут все очевидно. Это действительно монодрама, которую буквально выносила в себе ведущая актриса труппы Карина Чимидова, чья работа для многих стала потрясением. В ее прочтении история обычной русской женщины, отправившейся в ссылку вместе со своим мужем-калмыком и сполна испившей все мытарства, боль и слезы спецпереселенцев, с одной стороны, сугубо национальна, а с другой, национальности не имеет. Этот сюжет, каких по стране найдутся миллионы, кажется таким горьким, щемящим и несчастным, что впору взвыть от обиды за судьбу главной героини и, как следствие, всей России. В данной связи нельзя не провести параллель со спектаклем «Араш», тоже посвященным роковой теме депортации калмыков в Сибирь и показанным в Чебоксарах осенью 2014 года. И сегодня, равно как и 11 лет назад, все внутри опять перевернулось, и вновь захотелось сказать гостям спасибо за их честность, правду и смелость, не отрываясь смотреть прошлому прямо в глаза, даже когда они налиты кровью.
Но если с калмыцким писателем Алексеем Бадмаевым чувашский зритель встретился впервые, то киргизский классик Чингиз Айтматов, чья повесть легла в основу премьерной постановки нашего театра «Хуркайăк çулĕ» (Материнское поле), открывшей фестиваль, публике уже известен. В частности, сразу вспомнился спектакль «Манăн хĕрлĕ тутăрлă тополĕм» (Тополек мой в красной косынке) с несравненной Ниной Григорьевой в главной роли. Однако это давнее знакомство ни на йоту не облегчает путь к пониманию новой постановки, созданной режиссером Борисом Манджиевым. Ее жанр обозначен как драма, и на сцене и вправду не один, а несколько персонажей, которых играют народный артист Чувашии Сергей Иванов и Светлана Лукиянова, Алексей Александров и Николай Иванов, Никита Ильин и другие актеры, есть даже массовые сцены с песнями, танцами и бытовыми зарисовками. Но все вышеперечисленное — только кажущееся явление, мнимая видимость, ускользающий мираж, возникающий среди раскаленных песков сценического времени и не позволяющий нарушить монологическую природу изложения.
По сути, перед нами тот же моноспектакль, и в такой биполярности драматургии, когда главная героиня в полной мере взаимодействует с другими персонажами, живя при этом в абсолютно ином измерении «от первого лица», заключается главная хитрость сценического воплощения, его феномен и… опасность. В чем? В силе литературного первоисточника. Иными словами, сама повесть Чингиза Айтматова, построенная как разговор женщины с родной землей, настолько хороша в своей первозданности, натуральности и какой-то нетронутой эпичности, что слишком велик риск захлебнуться ею, словно парным молоком, и уйти от внутреннего конфликта в пресную повествовательность. Бесспорно, было бы гораздо проще расписать текст по ролям, «перешив» повесть в пьесу, как чаще всего и поступают с прозой в театре, но этого намеренно не сделали, вложив весь материал в уста одной героини.
Расчет оказался верным. Начиная с того, как умело «укрупнили» содержание произведения, оставив для подмостков лишь основное (вместе с Борисом Манджиевым над инсценировкой работал главный режиссер театра Дмитрий Миронов), и заканчивая тем, что образы мужа и сыновей, невестки и односельчан, окружающие женщину, нарочито схематичны, размыты и обесцвечены. Забегая вперед, отметим, что они так и остаются нераскрытыми, находясь «в стадии зародыша» до самого конца спектакля. На первых порах это не на шутку выводит из себя: мы ждем от них плотности, полнозвучности и краски, а получаем лишь недозрелые, полустертые эскизы портретов. Однако по мере того, как действие входит в колею, зритель понимает: в том-то и состоит искусность режиссерского решения, чтобы дать нам «от и до» вкусить неутолимую тоску, горечь и соль женской судьбины, «чистоганом» извергающейся на сцену. Таких в послевоенном Советском Союзе отзвучали тысячи (повесть написана в 1960-х годах), не замолкают они и в современной России, и актриса Надежда Зубкова, для которой этот спектакль стал огромной личной победой, берет от своей героини все, не жалея ни себя, ни зрителя.
Борис Манджиев уже назначал ее на главную женскую роль в драме Нажиба Асанбаева «Аманнӑ шӑпа» (Израненная судьба), безошибочно определив в ней артистку глубокого трагического плана. Но если в той постановке попадались и другие персонажи, обладающие мощью, значимостью и собственным гравитационным полем, то здесь ни о каких иных центрах притяжения не может быть и речи. Надежда Зубкова ни на секунду не дает слабину и ведет роль «на крещендо», показывая свою героиню в динамике, словно сквозь увеличительное стекло и без малейшего намека на статичность, от эмоционально-психологического накала и внутренней органики до таких чисто технических тонкостей, как походка, взгляд или характер жеста. В процессе развития образа меняется все: мимика, пластика, интонация… Точнее, не просто мимика, а само лицо, его черты и цвет кожи. Не только пластика, а именно тело, его фигура и формы. Не одна лишь интонация, а весь голос, его тембр и звуковысотность. Вот он — высший пилотаж актерства и проживания на сцене. Надеемся, что в моноспектакле по поэме Сурайи Сартаковой «Эрjине» (Эрдине), который представит сегодня Национальный драматический театр имени Павла Кучияк (Горно-Алтайск), обороты не будут сбавлены.