Гендиректор «Удоканской меди»: Топ-менеджеры должны жить в Чаре

В приёмной у гендиректора «Удоканской меди» (так теперь называется оператор освоения Удокана) Германа Миронова стоит большой счётчик, на котором светится количество дней до запуска комбината на севере края - 517. 30 июня 2022 года, кто-то со скепсисом, кто-то с надеждой, ждут все, но больше всего - жители Каларского района, которые целыми поколениями много лет смотрят на то, как крупнейшее в России месторождение меди никак не могут начать осваивать. Только пока на счётчике ещё буквы БГК — не успели поменять. - Вас отлично знали под названием «Байкальская горная компания» - зачем потребовался ? - Байкал далеко от нас, да и проект перешёл на новую стадию. Мы провели большой цикл работ – подготовительных, исследовательских, проектных, а сейчас уже подходим непосредственно к этапу добычи на Удоканском месторождении меди. В качестве примера могу привести другие компании в Забайкальском крае и Бурятии — «Быстринский ГОК» — от месторождения Быстринское. «Хиагда» — то же самое, это Хиагдинское рудное поле. Есть месторождение Удокан, крупнейшее в России, номер один. И нам всё-таки корректно ассоциироваться с ним, а не с Байкалом, отдавая при этом должное великому озеру, озеру номер один в мире. - Перспектива Удокана - 50 лет. Смотрите ли вы глобально вперёд? - Да, проект рассчитан на 50 лет. Но в планах компании проводить поисковую работу, доразведывать фланги для того, чтобы жизненный цикл предприятия, которое мы создаём, был не 50, а 75 лет. - Какая у вас концепция - возить туда вахту и создавать комфортные условия для вахтовиков там, или сделать город-сад из Каларского района? Как сделать так, чтобы он не сделался моногородом со всеми его проблемами — Мы будем подходить к решению этой проблемы комбинированием: это вахта – раз; а тот персонал, который захочет проживать в Новой Чаре, будет жить в построенном впервые с 70-х годов прошлого века социальном квартале. Социальный квартал — это, в первую очередь, социальное жильё. В Каларском районе не всё благополучно с жилищным фондом. В перспективе 3-4 лет видение такое: чтобы центр управления сдвинулся в Каларский район, и офис «Удоканской меди» был именно там; это генеральный директор, топ-менеджеры и все специалисты. - Звучит немного фантастично. — Фантастично, конечно, но этот проект есть, и мы уже начали его реализовывать совместно с правительством Забайкальского края и с правительством Российской Федерации. Первая стадия — реконструкция аэропорта. Действительно, мы испытываем сегодня дефицит в авиасообщении, это связано и с интенсивностью строительно-монтажных работ, и с тем, что персонал завозится только авиатранспортом, чартерными рейсами. - Какова роль вашей компании в с рейсом Осипова, который улетел в рабочую командировку вперёд всех - и обычных пассажиров, и ваших вахтовиков? — Я не знаю, почему вы так это отслеживаете — роль наша очень простая: был заказан борт, на котором летел наш персонал, и мы не отказываем правительству, если есть возможность, подсадить его сотрудников, если есть такая необходимость. А такая необходимость была — у нас наблюдалась сложная ситуация с пандемией, в Чаре строится инфекционный модуль, жилой модуль, все инженерные сети. Это был плановый чартер, которым передвигались наши специалисты, специалисты подрядной организации и сотрудники правительства Забайкальского края. - Ваша заинтересованность в реконструкции аэропорта очевидна. Что вы думаете про подрядчика «Энергомост»? В анонимных телеграм-каналах в регионе утверждают, что он навязан «Удоканской меди» губернатором края Александром Осиповым. - «Энергомост» является одним из ключевых наших подрядчиков. C его помощью мы построили первую и вторую очередь ВЛ-220 общей протяжённостью порядка 25 километров. Работаем с ним с начала 2019 года. Он ведёт серьёзные и финансово нагруженные проекты. Это строительство инфраструктуры, хвостохранилища, трубопроводов оборотной воды, самого магистрального пульпопровода. Также это комплекс работ по насосным станциям, за ним — объекты межплощадочной инфраструктуры: вода, тепло; строительство АПС-35 и ВЛ-35. Это серьёзный подрядчик, который обладает ресурсами, и по срокам строительства он ни разу не подвёл. Что касается навязывания. Наша компания проводит тендерные процедуры в открытом режиме — никто ничего не может навязать. - Как повлиял на вас коронавирус? — Конечно, пришлось перестроить работу. На сегодняшний день у нас на предприятии работает программа «Барьер» — каждый человек, который заезжает на площадку, проходит карантин восемь дней как минимум. У персонала сокращаются дни отдыха — если мы работаем 40-45 дней, восемь дней человек проводит индивидуально в тех обсерваторах, которые нам определило правительство Забайкальского края. - В какую сумму обошлись эти вынужденные меры?> — Мы оцениваем свои затраты на уровне 2 миллионов долларов — с момента начала коронавируса. Но и это не всё. У нас идёт непрерывное тестирование на площадке в лаборатории, которую мы приобрели за средства инвесторов. Производительность этой лаборатории порядка 300-400 анализов в сутки. Тестируем прямо на площадке. Кроме того, весь персонал завозится только авиатранспортом — если мы едем железной дорогой, возрастает риск заболеть при передвижении. И мы этот риск наблюдали — подрядчики завозили на площадку вирус. - Это всё сказалось на темпах строительства или не особенно? - Мы предприняли все шаги для того, чтобы минимизировать последствия. До августа темп действительно снижался в связи с тем, что и люди работали по два-три месяца. А когда эти вопросы урегулировали - ситуация улучшилась, и в целом сейчас строительная готовность - порядка 35%. - И закончите через 517 дней? - Да, мы к этому идём. - Вы по образованию физик-ядерщик. Как вы вдруг оказались гендиректором «Удоканской меди»? — Я могу сказать, что нас учили серьёзные преподаватели: профессора и академики. И они научили не только физике, но ещё и обучаться самостоятельно. Это позволило мне сменить специальность. Я должен был попасть либо на АЭС, либо в закрытый город, но произошла авария на Чернобыльской АЭС, там все работы были остановлены, прошла ротация персонала — его перемещали оттуда на другие предприятия. Поэтому путь молодым специалистам был закрыт, и пришлось уехать хоть по какому-то направлению на предприятие, связанное с радиационной безопасностью, — и для меня точкой отсчёта стал Краснокаменск. — Что думаете про сериал «Чернобыль»? - Работы столько, что некогда смотреть сериалы. Я и так знаю, что там по факту произошло: кто-то на определённом этапе принял не те решения, которые было нужно. Это всё касается компетенции руководства. - Инвестиции в каком объёме вы отдаёте в Забайкальского края, важно ли вам, как они расходуются? — Мы оцениваем вложения в социальную сферу с момента приобретения лицензии по текущую дату в один миллиард рублей. При этом фонд — лишь один из получателей спонсорских средств. Значительную часть мы направляем напрямую на различные нужды жителей Каларского округа и эвенкийских сообществ через администрацию и Ассоциацию коренных малых народов севера. - Меня в большей степени интересуют принципы взаимодействия с Фондом развития, важно ли вам, как расходуются эти деньги? - Конечно. - Вы участвуете в согласовании трат или в отчётах потом? - Конечно. - Вас устраивает непубличность этих трат? - Со своей стороны мы отслеживаем, как расходуется финансовый поток через фонд. Все средства доходят до конечного адресата. Для нас это абсолютно прозрачные направления инвестиций. Непосредственно в проекте, который сейчас ведёт фонд — строительство каларской больницы — мы помогаем заказчику, чтобы строительно-монтажные работы были сделаны качественно и согласно всем нормативным актам. - Знакома ли вам история про Читы? — Слышал об этом. - Мне кажется, что в этом проекте порядка 30% ваших денег. — Мы участвовали, но я не отслеживал этот проект. - Представители вашей компании были в конкурсной комиссии по выбору нового программного директора «Точки кипения» - проекта, который создавался и с самого начала курировался «Удоканской медью». Победителем конкурса жена замгубернатора. Не усматриваете вы какой-то конфликт интересов в этой истории? - Я ничего не знаю об этой ситуации. - Ещё в «Точке кипения» сменился учредитель на НКО по поддержке ветеранов спорта, это произошло с вашего согласия? — Давайте так. У меня немножко другие задачи. Давайте про стройку века поговорим, про вещи, связанные с тем, что мы делаем для Каларского района, как мы ему помогаем в сложных условиях, когда у молодёжи мало перспектив. Сейчас профессионального образования нет никакого для рабочих профессий. То институтское образование, которое даётся сейчас, меня не устраивает — оно совершенно не привязано к практике. Приходит молодой специалист — его приходится обучать с самого начала. - Сколько времени занимает этот процесс? - От года и больше. - Дефицит каких специальностей у вас сейчас? — Это строительные специальности, инженерно-технические. В будущем понадобятся специалисты, которые будут уже непосредственно выпускать продукцию – эксплуататорщики, аппаратчики. В советское время был институт ПТУ — профессионально-технических училищ. Причём они создавались на базе больших предприятий, как ППГХО, как Забайкальский ГОК. В Краснокаменске было три профтехучилища: строительное направление, технологическое направление. В Первомайске было два профтехучилища: строительное и технологическое тоже: крановщиков готовили, слесарей по ремонту оборудования, электриков, сварщиков. Люди получали достойное образование и могли спокойно приходить работать, достойно жить. - Зачем вам ваш представитель на посту главы Каларского района? (экс-сотрудник «Удоканской меди» Сергей Климович в декабре 2020 года главы района — авт.). - Почему наш? Это было его личное решение. - Согласованное с руководством компании? - Естественно. Он человек неравнодушный, хотя и молод, у него очень богатый опыт. Он работал у нас в подразделении, которое занимается связями с общественностью, работал с госорганами и вёл массу проектов, в том числе по Каларскому району. И он очень погружен в эти вещи. Поэтому-то он принял такое решение. — Ну это плюс для вашей компании? - Я считаю, что это правильный выбор, его личный. По крайней мере, это здравый человек, который понимает проблемы в Каларском районе. Мы и с прошлым руководителем района Павлом Романовым взаимодействовали и постоянно помогали. Мы понимаем, что нужно протянуть руку помощи и без таких предприятий, как наше, проблемы территории не решить. - А на выборах вы протягивали руку помощи Климовичу? - Нет. - Теперь это не Каларский район, а муниципальный , один из немногих в Забайкальском крае. Вы поддерживаете эту историю с объединением муниципальных образований? — Остались те же самые люди, сменили вывеску. Что мы работали с главой Каларского района, что сейчас будем работать с округом. Наверное, для управления, оптимизации это важно, но для нас не принципиально. Принципиально, чтобы люди хотели работать — человеческий фактор очень-очень значим, и беда в том, что в целом уровень компетенций руководителей падает. Люди, которые приходят управлять, не способны принять ни одного решения и взять на себя ответственность за принятое решение. И эти решения приходится принимать ежедневно и ежечасно под свою ответственность. - Вам как кажется, каларцы начали верить, что у них что-то будет? - Конечно. Я считаю, что нужно начинать со школьников - будем им показывать, как мы строим и что мы строим. Это и профориентация, и вовлечение родителей, когда ребёнок будет приходить и рассказывать: «Папа, представляешь, я был на стройке века», и привезёт с собой фотографии, минералы - люди поверят. Мы и не хотим идти обратно, и обратного пути нет: корпусов ещё не было, а мы уже приступили к монтажу технологического оборудования. Корпус крупного дробления ещё не готов, крыши нет, а мы уже начинаем монтаж питателей. Это эвакуация заводов в военное время — всё только строится, а станки уже работают. Самое главное – реализовать проект. Это интересно инвестору, это интересно правительству. Это, наверное, определённый толчок: и к образованию, и к рабочим местам, и к развитию малого и среднего бизнеса. Мы же понимаем, что это будет мультипликативный эффект - пойдёт дополнительный финансовый поток в бюджет Забайкальского края, который в этом безусловно нуждается. Помимо прямых налоговых поступлений в размере 750 миллиардов рублей и тысяч рабочих мест, это ещё и синергия от проекта для всего округа и региона.