Медали, премии, краповые береты...Почему российские награды не имеют никакой ценности

История с краповыми беретами и закономерным возмущением спецназовцев тем, что явно непригодные к тому представители чеченской Росгвардии их получили - интереснее, чем кажется. Обратите внимание, что Россия, при текущем своем политическом режиме, вообще не умеет в премии, звания, ордена и иные блестящие предметы по правую и левую стороны груди. Наука, кино, интернет, гуманитарные заслуги - вот просто нет того, какой-то формы официального признания, которая как-то широко бы обсуждалась и вообще хоть кого-то бы волновала. Ника, Золотой орел, Тэфи - очень хотят быть Оскаром, Золотым глобусом и Эмми соответственно. И выглядит все прям похоже: ковровые дорожки, фотосессии, вечерние платья и смокинги, антропоморфные банковские счета очень хорошо проводят время. Но от Оскара это отличается примерно так же, как свадьба наследника британского престола от свадьбы наследника обувной фабрики в Копейске, на вторую всем совершенно наплевать. Можно купить золотую карету и собственных сторожей нарядить в медвежьи шапки, но ты все еще Сидорчук, а не Виндзор. Какие декорации ты ни построй, какими званиями академиков кино и телевидения жюри ни награди, все понимают, что это какой-то семейный капустник на соискание титула лучшего Михалкова. Не имеющий и малейшего отношения к реальным заслугам никого из присутствующих. Какое-то начальное время держалась “Премия Рунета”. Но очень скоро ее стали вручать откровенно мертворожденным, зато очень богатым проектам, а ныне и вовсе Генеральной прокуратуре и Роскомнадзору. Серебряную кнопку Ютуба престижнее получить, чем премию целого Рунета, о существовании которой все дружно забыли. Разгадка в том, что награды и признание - штука мистическая, религиозная сущность. Она держится на вере, ритуалах и правилах, которые все соблюдают. Статуэтка Оскара не имеет ни цены, ни ценности. Какую-то имеет, но явно не ради этих полтораста долларов актеры-миллионеры и студии с миллиардными оборотами прикладывают такие усилия для обладания ею, вплоть до съемки фильмов специально “под Оскар”. Это то признание, которое не купишь за деньги и о котором не договоришься, на сотню актеров, получающих от миллиона долларов за роль - едва ли найдется один, кто хоть раз в жизни получит такую штучку себе. Нобелевская премия, помимо прочего, имеет и свое материальное выражение. Но понятное дело что не в миллионе долларов дело. В мире 20 миллионов долларовых миллионеров и каждый день ими становятся сотни новых людей. А Нобеля, во всех номинациях в сумме, могут получить только 18 человек в год. И каждый из них, как к нему не относись, запишет себя в историю навсегда. Нет сомнений, что найдется масса людей, готовых выложить за такую начинку сто или даже тысячекратный номинал премии, сто миллионов или миллиард долларов. Потому что, одно дело быть одним из двух с лишним тысяч долларовых миллиардеров, мексиканским телекоммуникационным магнатом или индийским девелопером, арабским принцем или массажистом дочери российского президента, чьи фамилии за пределами страны известны только офшорным операторам, другой разговор - настоящим нобелевским лауреатом. Если бы с нобелевским комитетом можно было договориться по баблу, то одних только мрачных диктаторов там бы уже очередь в кассу на двадцать лет стояла. Но парадокс в том, что премия эта потому так и ценна, что по баблу там не договориться. Едва она себя скомпрометирует, едва станет понятно, что это вопрос денег, Нобелевская премия станет российской ученой степенью - красивым подарком тому, кому 19-ю яхту дарить бессмысленно. Наш же режим как раз на том и основан, что есть правила, есть какой-то набор пунктов, который мы произносим публично и фиксируем на бумаге, а есть серьезный разговор серьезных людей. Что правила созданы для слабых и бедных, а взрослые люди всегда договорятся. И, кажется, что такой формат, когда “все все понимают” можно удержать только для публики. Ну да, у «Единой России» конституционное большинство, ну да, Владимир Путин - кандидат экономических наук, ну да, слово “подряд” дает право на лишние 12 после первых восьми. Но вот же есть “краповый берет” - очень важный символ для силовиков всех мастей, опоры политического режима, первой линии обороны от протеста, тут-то все серьезно. С другой стороны оказывается, что важный-то важный, но есть Рамзан Кадыров - уважаемый человек, которого не нужно обижать и снова “все все понимают”. Смысл любого признания в дефиците этого признания, в том, что о нем нельзя договориться, его нельзя купить. В противном случае, это не признание, а аукцион. Режиму, где договориться можно обо всем, где любой вопрос - это аукцион аппаратного влияния или денег, где формальные правила и ритуалы имитационны всегда - форматы официального признания подходят мало. Оригинал здесь