Терапия экстремизма, или с чем мы идем в 2021 год. Генерал ФСБ о проблемах в работе российских спецслужб

А протест-то ширится. И пока не удается снизить его накал, несмотря на все попытки. Хотя особых попыток мы не наблюдаем, потому что единственный инструмент «подавления» — это замалчивание того, что происходит в Хабаровске и других городах. Но, интересно, что этот протест, несмотря на размах не выдвинул сколько-нибудь внятного лидера или группу лидеров. Все спонтанно, как драка в деревне. И спорадические аресты Платошкина и Удальцова еще больше изумляют людей. Словно сама власть от себя лично решила сделать из них жертв, которые у нас автоматические переходят в разряд политических вождей. Хотели, как лучше? Для выхода протестующих на улицу причин много. И все их знают. Политики же видят в этом главную – социально экономическое положение. И такое обобщение вроде должно все объяснить… Ан нет. Эти две субстанции не равнозначны. Экономика экономикой – дебет, кредит. Но вот с социалкой сложнее. Позволю себе сформулировать: социальное положение – это прежде взаимоотношение граждан и власти. Расслоение по должностному и материальному признаку, коррупция, правоохранительная деятельность, судопроизводство, невозможность добиться справедливости. И если здесь кавардак, то и экономика больна будет. Может не то лечим, скрывая под экономическими проблемами причины протеста, списывая все на Карла Маркса? Если раньше для формирования протеста нужны были фанатичные безумцы, то сегодня мир ушел в цифру Социальные сети — гениальное изобретение, сделавшее мир прозрачным, объединившее самых разных людей в своеобразные общности. Некий параллельный мир, где каждый человек ощущает себя личностью, имеющей право на собственное мнение, которое он и высказывает, нередко не выбирая выражений в адрес сановных лиц, к такой прямоте не привыкших. Наши противники давно освоили информационные технологии и активно используют их для внедрения в сознание наших граждан мировоззрения, поведенческих стереотипов и идеологических установок, направленных на разрушение России. Иными словами, мы имеем дело с принципиально новыми средствами противоборства в информационных войнах. Это влияет на обострение внутреннего напряжения в обществе, стимулирует разрушительные процессы в отдельных социумах и в обществе в целом. На профессиональном языке такие процессы называются «целевым формированием экстремистских настроений». Как следствие появляются очаги социальной напряженности, массовые беспорядки, логически необъяснимые акты насилия и вандализма. Примеры у всех на виду: недовольство так называемых фанатов игрой своей­ команды, не замеченная вовремя межнациональная вражда и т. п. Кондопога, Бирюлево, бесчинства на Манежной площади — всего не перечислишь. Драки узбеков и таджиков, разгром офисов… И часто такие процессы начинаются именно с информации или активной работы провокаторов в сетях. Но в массе не провокаторов, а людей созерцающих процессы, которые ищет ответы на краеугольные вопросы времени… В социальных сетях можно не только услышать глас народа, но и найти то, что по сути является жемчужинами общественного мнения, зернами нужных политических решений. Дают возможность сканировать общественно-политическую ситуацию (выявлять, упреждать и пресекать), и предлагать власти оперативные пути решения важных проблем, своеобразные антидоты. Именно это основное! Но решив этого мы плодим экстремизм в разных формах. Мы видим, что экстремизм радикально-религиозного свойства природы уже стал втягивать в воронку террористической активности лиц христианского, в том числе православного вероисповедования. Да и атеистов… А это не только проблема оперативной составляющей, но и о системный кризис внутри самих конфессий. Заметьте парадоксальную закономерность: чем больше предпринимается попыток поставить «веру» на службу государства, тем больше возникает альтернативно радикальных течений. Натужное декларирование «единства партии и церкви» у кого-то вызывает оторопь, а кто-то активно протестует, надевая хиджаб и отращивая бороду. Сами же традиционные конфессии вместо налаживания диалога с паствой (заблудшими овцами) следуют в идеологическом кильватере классиков марксизма: «Кто не с нами, тот против нас!». Запрет сам по себе для фанатиков ничего не решает И делают это повсеместно, подменяя толерантность ортодоксальностью. Неспособность регулировать общественные, в том числе религиозные, процессы в рамках диалога с критичной массой неизбежно влечет за собой ужесточение законов, привлечение административного и силового ресурсов светского государства, Хотя запрет сам по себе для фанатиков ничего не решает… А эти меры еще больше усугубляют конфликты и противоречия в обществе, исключая сам собственно диалог. Согласно статистике МВД и ФСБ, более 90% членов экстремистских организаций — это молодые люди в возрасте до 30 лет. Для меня это естественно, так как этот возраст – возраст поиска смысла жизни переоценки схоластических истин. Он полон противоречий и ошибок. Они же составляют 80% от всех совершавших преступления экстремистской направленности. Однако за последние 20 лет государственные и общественные институты так и не смогли найти эффективные контрэкстремистские технологии в молодежной среде. Более того, органы, реализующие государственную молодежную политику, избирательно подходят к проблеме и в лучшем случае работают с молодежью, уже организованной в стенах школы или вуза. А вот как подойти и чем занять головы юношей и девушек из числа улично-подъездной и сельской молодежи, у которой не сформирована устойчивая система ценностей и низок уровень правосознания, похоже, не знают. Не умеют и не хотят. Но именно эта среда являются ресурсной базой любого экстремизма, поддаваясь на призывы решать сложные проблемы путем насилия. Во-вторых, на фоне межконфессиональных противоречий обостряются противоречия национальные, что в условиях неконтролируемой миграции архиопасно. Вспышки взаимного насилия по национальному принципу стали слишком частыми. Гипертрофированное восприятие обществом незначительных, на первый взгляд, событий увеличивает пропасть недоверия и враждебности. Нередко звучат обвинения в адрес иной веры, национальности, цвета кожи. США тому печальный пример. А это формирует образ врага, который живет рядом, учился с нами в одних школах. Все это напоминает американские блокбастеры про социальные катастрофы, где все воюют со всеми на руинах разоренной страны. В последние годы сформирована ресурсная база экстремизма. Это агрессивно-маргинальные слои — продукт неграмотных и неумелых действий власти, и сформированная на легальной основе система финансирования экстремизма и терроризма. Хотя справедливости ради замечу: не всегда материальная составляющая является определяющей. Умозрительные утверждения «все проплачено и все куплено еще более детонируют в массы, подрывают доверие к власти и СМИ. Если «боксер-заочник в политике» говорит, что проплачено, то он должен предоставить неопровержимые факты. Должен быть допрошен в СК РФ (кто, кому, сколько и за что) и если такие факты не предоставит, то привлечен за распространение фейков. Это не фейк, а политическая провокация. Тем более, что в борьбе с экстремизмом подрыв его экономической основы суть и главная задача. В-третьих, довольно странным является то, что экстремизм, зарождающийся на основе известных мировоззренческих противоречий, являясь по сути сферой политической, относится к ведению МВД России, которое правомерно утверждает, что политикой не занимается. Может быть, поэтому современная полиция, определенная головным органом в противодействии экстремизму, до настоящего времени не сумела наработать эффективные правоохранительные практики противодействия этому злу. Но и не сумеет! Потому что ему в затылок дышит ФСБ с очень удобной позиции: не отвечая за оперативный блок в сфере борьбы с экстремизмом и соответствующие решения, можно в случае непредсказуемого развития обстановки спросить, как у Райкина, «а кто пуговицы пришивал?». Правоохранители – хирурги, а для лечения болезни или ее профилактики нужны терапевты Вместе с тем, в отношениях между маргинальной молодежью и правоохранительными органами явно преобладает упор на силовые методы подавления протеста, которые неминуемо ведут к дальнейшей радикализации отдельных слоев молодежи, да и общества в целом. Это объяснимо, так как воздействие осуществляется на следствие явления, но не на его причину. И такое противостояние безусловно провоцирует переход от экстремистских методов к террористическим. Хотя, как уже было замечено, тема то не для карательных органов. А для идеологических воспитательных и образовательных. Правоохранители – хирурги, а для лечения болезни или ее профилактики нужны терапевты. Поэтому необходимо в первую очередь противодействовать негативным процессам идеологическими и политическими средствами, устраняя в первую очередь причины! Но телега поставлена впереди лошади: борьбой с бандподпольем занимается ФСБ, а вопросами политического характера — МВД. Хотя вопросы упреждения и скрытого влияния в зонах общественных возбуждений всегда были прерогативой спецслужб. Как и задачи внутреннего разложения источников и очагов экстремизма. Наконец, четвертая причина — это снижение порога чувствительности у людей путем систематического вдалбливания в головы принципа силы как единственного инструмента решения правовых вопросов. До 80% эфира центральных каналов — это сериалы про ментовские, бандитские и прочие войны. Кровь с телеэкранов льется реками, число убитых в эфире по моим подсчетам превысило число жителей среднестатистического региона. И нелепо выглядит когда, показывая убийства, кровь и насилие, нас предупреждают… о сценах курения, которое, оказывается очень опасно для жизни. Объем таких сюжетов и публикаций по экстремистской и террористической тематике превысил некую «критическую массу», а отдельные отечественные СМИ утратили не только чувство политической корректности, но и здравый смысл в натурализации освещения проявлений экстремизма и терроризма. Российское общество настолько привыкло к такому положению дел, что более 50% опрошенных пользователей Интернета высказываются против возможного запрета публикации в СМИ информации о массовых убийствах. Но основной аргумент сторонников данной позиции — нельзя замалчивать явления. Нет возражений. Замалчивать не надо — но пропагандировать-то зачем? Каждый террорист начинал экстремистом, хотя не каждый экстремист становится террористом По существу раскручивается алгоритм самоуничтожения государства: отсутствие позитивного восприятия действительности, утрата веры в справедливость, исчезновение надежды на лучшее будущее, падение доверия к власти. Закономерным итогом подобной политики является неверие в способность правоохранительных органов обуздать преступность, как и неверие самим этим органам, несмотря на проведенные реформы и переименования. Но все изложенное — только верхняя часть айсберга. Каждый террорист начинал экстремистом, хотя не каждый экстремист становится террористом. Но, как уже отмечалось, эти две темы, работа по профилактике и пресечению, разорваны по разным ведомствам: экстремизм — в МВД, а террор — в ФСБ! Да как это может быть? Где очевидная увязка причины и следствия? Повторю: сегодня число возбужденных уголовных дел по экстремизму в два раза больше, чем в прошлом году. Катастрофический рост! Еще маршал Жуков говорил: «Армией командуем я и сержанты!». Так где же сегодняшние «сержанты» в профилактике экстремизма? Их нет, осталось одно старичье, но и оно вскоре исчезнет. Оттого и наблюдается не всегда высокий профессионализм силовиков на земле. И любые силовые акции множат ряды протестующих, подводя страну к черте невозврата. Но самым важным в кадровой проблеме мне представляется полный провал ставки на молодежь. Опытные сотрудники вычищены из всех структур или сами давно сбежали с горячих участков в синекуры типа кадровых служб. А лейтенанты просто не знают и не умеют. А главное не хотят. И научить то некому. Нет опыта и преемственности. И самое главное — в кадровом составе сегодняшних силовых структур нет среднего звена. А если есть, то люди плохо подготовлены. Между тем существовавшая практика взращивания кадров, именно — взращивания! — забыта. Желторотые юнцы могут сразу с курсантской скамьи попасть в центральный аппарат или в политику. И лучше в службу экономической безопасности. Такое наблюдается по всему силовому блоку и государственному блоку. Опыт опытных сотрудников зачастую новым начальникам не нужен! Зачем иметь рядом с собой людей, которые умнее и опытнее, которые могут указать на ошибочное решение или подсказать ход, который интеллект начальника даже переварить не сможет? У системы подготовки кадров сегодня масса проблем Обратите внимание, как проходит «зачистка» в любом подразделении любого ведомства и органах власти с назначением (избранием) нового руководителя. Как правило, он всегда приезжает со своей командой. Иногда сразу и не поймешь, то ли профессионалы приехали, то ли рота денщиков и порученцев. И каждый из них, даже не зная границ области и национального состава, начинает учить или, говоря по-народному, «прессовать» личный аппарат, нередко проявляя мракобесие и волюнтаризм. Мы по инерции гордимся нашим образованием. Но у системы подготовки кадров сегодня масса проблем. И ведь учат кое-как. И готовят не пойми из кого и кого! А что не учиться в ведомственном заведении? На всем готовом, стипендия повышенная, форма красивая, льготы. И попасть туда без протекции почти невозможно! Надо вернуться к советской системе подготовки кадров. Армия обязательно для всех органов власти и управления! Средние специальные учебные заведения — необходимый этап службы у силовиков. Достойно служащим предоставить возможность получить высшее образование — вот когда должна начинаться система ведомственного образования. На офицерские должности ввести набор прямым зачислением исключительно после вузов (сегодня зарплата это позволяет). После приема на службу — курсы подготовки (переподготовки) оперсостава. И только тогда присвоение звания — если его нет. Следует отбирать людей с образованием и жизненным опытом. И зачислять новичков только в подразделения «на земле». И только лучших переводить в центральный аппарат. Зададимся вопросом, как лейтенант после вуза или академии будет обеспечивать безопасность транспорта или атомного объекта. В первом случае он на метро ни разу не ездил. Во втором даже правило буравчика не знает. А уран-235 путает с планетой солнечной системы! Как выкидыш РАНХиГС будет работать в министерстве? Целесообразно вернуть в кадры отслуживших профессионалов с предоставлением права получать оклад по прежней должности, даже если он будет выполнять функции опера. Это и с точки зрения наставничества было бы верно! Такая же система в госорганах. Сегодня на все субъекты власти, особенно с функциями ОРД профессиональных кадров катастрофически не хватает. Грамонтных госслужащих (о муниципальных говорить бессмысленно!), оперсостава, реально решающего практические задачи, сегодня 10–15% от общей численности! Все остальное — гарнир. Возможно, покажется, что, начав «за здравие», я кончил «за упокой». Но без честного разговора о просчетах и ошибках мы обречены топтаться на месте, давая возможность врагам России наращивать свою деятельность. Я начал со слов песни. Вообще песни у нас очень двусмысленные. «Кипит наш разум» – у него короновирус? «Он шел на Одессу, а вышел к Херсону» – это про нас тоже… Шли к коммунизму, пришли в болото… «Нам разум дал стальные руки крылья» – и что такими руками сделаешь? И конечно очень в тему «И на Тихом океане, мы закончили поход!» А, может, исход в 2021 год? Время покажет. Александр МИХАЙЛОВ генерал-майор ФСБ, член Высшего совета движения “Сильная Россия”