Экс-президент Якутии Вячеслав Штыров: Создание новых городов на Дальнем Востоке – идея абсолютно здравая
Каким видят будущее Дальнего Востока слетевшиеся на Дальневосточный экономический форум пресытившиеся властью и деньгами московские миллиардеры? Зачем он им нужен? Кто отдал китайцам на откуп в безналоговый рай чукотский уголь и дальневосточный лес, который они нещадно рубят и выгребают дочиста? И станет ли для нас примером южнокорейский генерал Пак Чжон Хи, заставивший местных олигархов-кровососов в начале 60-х годов прошлого века под страхом смерти служить своей стране? Об этом и многом другом главному редактору «Аргументов недели» Андрею УГЛАНОВУ рассказывает уникальный специалист по делам восточных территорий России, бывший президент Якутии и экс-президент крупнейшей в мире алмазодобывающей компании «АЛРОСА» Вячеслав ШТЫРОВ.
Политика маленьких добрых дел
– Здравствуйте, Вячеслав Анатольевич! Во Владивостоке открылся Дальневосточный экономический форум. За несколько дней до него произошёл крупный скандал. Министр обороны Шойгу заявил, что в том регионе нужно срочно строить пять городов-миллионников. Но не прошло и нескольких дней, как представитель президента на Дальнем Востоке и один из вице-премьеров Трутнев заявил, что не надо нам никаких новых городов, а надо восстанавливать старое. Если читать между строк, то получается, что Шойгу фактически обвинил Трутнева, который курирует регион уже 8 лет, в бездействии, а тот ответил всесильному министру обороны – «не твоё дело». Что за склоки в благородном семействе?
– Это уже не первое высказывание Сергея Кужугетовича относительно развития восточных регионов страны. В своё время он выступал с предложением о переносе столицы России в Сибирь. Ещё раньше говорил, что для развития Сибири и Дальнего Востока надо создать огромную государственную корпорацию. Схожие идеи высказывали и другие специалисты. Все эти три идеи я полностью поддерживаю. На Дальнем Востоке последние годы многое делается. В 2013 году в одном из своих выступлений Владимир Владимирович Путин сказал, что развитие Дальнего Востока – это проект на весь XXI век. Была принята Стратегия развития Дальнего Востока. Это была первая такого рода стратегия для целого макрорегиона. Уже после неё начали принимать такие же стратегии для других. Затем была принята государственная программа и около сорока законов, регламентирующих те или иные стороны жизни на Дальнем Востоке и направленных на создание условий для привлечения инвестиций, развития бизнеса и решения наиболее острых социальных вопросов. Чего только стоят знаменитый «Дальневосточный гектар», или «Свободный порт Владивосток», или территории опережающего социально-экономического развития (ТОСЭР).
– Это принесло какие-то результаты?
– Давайте, как говорится, «посмотрим на табло». Падение численности населения что в Сибири, что на Дальнем Востоке продолжается. Люди продолжают уезжать. Значит, этих мер абсолютно недостаточно. Я бы назвал это «политикой маленьких добрых дел». А чтобы повернуть людской поток в обратную сторону, нужны крупные инвестиционные проекты.
– В этом отношении что-то делается?
– Идёт реконструкция Байкало-Амурской магистрали. В Большом Камне строится новая судоверфь на заводе «Звезда», газоперерабатывающий комплекс в Свободном. Есть и другие, менее масштабные проекты. Но этого недостаточно, а самое главное – это не сопровождается развитием существующих и созданием новых городов. Потому что массированно используется вахта. Приехали работники, уехали. Население на Дальнем Востоке не растёт. Поэтому создание новых городов вокруг больших проектов – идея абсолютно здравая.
Зачем китайцам Дальний Восток?
– А почему надо населять Дальневосточный регион?
– Сейчас у многих людей эдакая умиротворяющая позиция по отношению к Китаю. Мол, это мирный спящий Дракон, он нам не угрожает, не дёргай его за хвост, он на вас внимания и не обратит. У китайцев, дескать, своих забот слишком много, они переселяются на юг, а на наш Север и не смотрят, у них самих в их северо-восточных провинциях нехватка населения, и всё такое. На самом деле это не совсем так. Да, у них действительно масса своих проблем, в том числе глобальных вроде взаимоотношений с Соединёнными Штатами, борьбы за Тайвань, умиротворения Сянгана (Гонконга). Нарастают и внутренние противоречия в виде борьбы властных группировок между собой. Есть необходимость в решении массы социальных вопросов. Но тем не менее проблема «Северных территорий», как они говорят, с повестки дня не сходит. Они просто выжидают время. И используют его с толком. Например, проводят массовую пропаганду среди своей молодёжи о том, что договоры с Россией были неправомерными и рано или поздно Китай должен эти земли себе вернуть.
– А зачем им это надо?
– Земля, природные ресурсы, логистические возможности. Например, одним из наших преимуществ на Дальнем Востоке является возможность создать транспортный коридор из Азии в Европу. Кто же откажется от возможности завладеть этим коридором?
Есть и более глубинные причины. Проведём аналогию с Японией. Мы с вами уже не раз говорили о Курильских островах, о постоянном наращивании требований японцев вернуть им острова. А ведь у них точно те же проблемы, что и у китайцев. Японцы массово покидают Хоккайдо, перебираясь в центральную Японию, где социально-экономические условия намного лучше. Многие считают, что Хоккайдо близок к критической демографической отметке. Но это не заставляет Японию отказаться от претензий на наши острова. Значит, есть совершенно иные резоны и мотивы – оборонные, экономические, геополитические и другие. Поэтому если мы будем занимать ту же пассивную позицию, не обеспечим приток населения и экономическое развитие территории, то эти угрозы нашей территориальной целостности будут только нарастать, пока не претворятся в реальность.
Есть и другой важный аспект необходимости создания на Дальнем Востоке новых крупных городов. Город является образующим звеном в системе расселения людей. На Дальнем Востоке сейчас 1800 населённых пунктов. В 1600 из них живёт меньше пяти тысяч человек. Сейчас они обречены. Они исчезнут с карты нашей страны, потому что находятся на огромном разреженном пространстве. Чтобы вдохнуть в них жизнь, рядом с ними должны появиться города: большие, средние, малые. Только в этой системе маленькие населённые пункты имеют перспективы существования. Город образует вокруг себя территорию, подчиняет её, формирует, дисциплинирует, связывает. Вокруг крупных городов появляется сеть городов поменьше. Появляется пространственная структура, цементирующая огромные территории в единое целое.
Градообразующие факторы
– Но где для пяти городов взять пять миллионов человек, если всё население Дальнего Востока – шесть миллионов?
– На всём огромном протяжении от Читы до Хабаровска нет вообще ни одного города хотя бы средней величины с населением от 50 тысяч человек. Совершенно пустое пространство. Где взять население? У нас в стране. Плюс надо ориентироваться на наших соотечественников за рубежом, которых надо возвращать в Россию на постоянное место жительства, из того же Казахстана, например. Привлечение иностранной трудовой силы в виде гастарбайтеров не решает задачи, ведь они не будут жить на Дальнем Востоке.
– Другой вопрос – как создавать эти города?
– Министр по развитию Дальнего Востока подал идею – есть Владивосток с населением 600 тысяч человек, рядом город Артём, где живёт 100 тысяч. Построим рядом город на 300 тысяч – вот тебе и миллионник. И загорится там совсем другая жизнь, начнёт стремительно развиваться и других развивать. Это неверный подход. В экономической географии существует такое понятие, как «градообразующий фактор», который должен наличествовать, чтобы появился город. Это вид какой-то деятельности – производство, наука или ещё что-то, хотя чаще это комплекс отраслей. Поэтому если создавать город на 300 тысяч, надо сразу определять, какие есть градообразующие факторы. Министр ничего об этом не сказал.
Но это касается нового проекта Минвостокразвития. А если посмотреть пошире, то в Сибири и на Дальнем Востоке достаточно мест для развития старых и создания новых крупных городов. Для них могут быть найдены градообразующие факторы, вытекающие из развития производительных сил. Например, Шойгу когда-то делал конкретное предложение по созданию города в Минусинской долине на границе между Хакасией и Тувой. Там есть мощнейшая энергетическая база – Саяно-Шушенская и Майнская ГЭС. Гигантские запасы угля, Абаканский вагоностроительный завод, Саянский алюминиевый завод. Развитое сельское хозяйство. Развитие этих отраслей и размещение новых может создать необходимую базу для крупного города. Думаю, что надо подумать над созданием крупного города на юге Сибири. Например, в Алтайском крае, в треугольнике Бийск – Рубцовск – Камень-на-Оби.
– Какую им надо дать градообразующую базу?
– Надо развивать машиностроение, в том числе сельскохозяйственное. То, что там раньше уже было. Чего только стоил один Барнаульский моторный завод, где работали десятки тысяч человек. Он сохранился, но в то время он за смену выпускал двигателей больше, чем сейчас за целый год. Его надо восстанавливать. Так же как надо восстанавливать Алтайский тракторный завод, где выпускались тракторы специально для труднообрабатываемых сибирских и целинных земель. Надо вернуться к идее постройки автомобильного завода в Камне-на-Оби. В своё время выбирали, где его построить – там или в Набережных Челнах, и выбрали Челны, где стали делать КамАЗы.
– Там же рядом Казахстан и Средняя Азия.
– Да. Много говорят об интеграции, но всё это только на словах. На деле сейчас мы конкуренты, потому что производим одни и те же сырьевые товары. А если развить машиностроение и поставлять машины туда – вот это будет реальная интеграция. В своё время царская Россия присоединяла Среднюю Азию, во-первых, из оборонных резонов, чтобы защититься от англосакских поползновений, которые через Афганистан и Среднюю Азию пытались потеснить Россию. Присоединив Туркестан, мы выходили на естественные горные рубежи, которые нас отгораживали от этого неприятного соседства. Но главное – это был огромный рынок сбыта для нарождающейся российской промышленности! У нас зарождался капитализм, развивалась промышленность. Но на европейском рынке нашим товарам конкурировать было трудно, поэтому Азия являлась отличным решением. Сейчас необходимо восстановить эту ситуацию. Да, придётся столкнуться с китайской и западной конкуренцией. Но мы в состоянии это сделать. До смешного доходит. Когда-то министр промышленности Мантуров в выступлении сказал, что мы, оказывается, вполне конкурентны в сельском машиностроении, он увидел в Канаде ростовский комбайн, которые там, оказывается, востребованы. Министру промышленности пришлось в Канаду ехать, чтобы узнать, что в Ростове делают хорошие комбайны! А как востребованы знаменитые «Кировцы»! Надо продвинуть их мощности в Сибирь! Для этого нужны специальные государственные меры и воля!
http://www.youtube.com/watch?v=HT40NRFrHo8
Нужно определить и другие точки роста, которые позволят нам участвовать и в международном разделении труда, и привлекут население для создания городов. А уж на Дальнем Востоке сам бог велел создать эти города.
– А какая там градообразующая база?
– Возьмём пояс БАМа. Там будущее в добыче и переработке минерального сырья. На этой основе есть почва для создания, как минимум, двух крупных городов. Например, на базе города Усть-Кут в Иркутской области, где гигантские месторождения нефти и газа на стыке Иркутской области и Якутии. Оттуда идут трубопроводы ВСТО и «Сила Сибири». Там нужно строить нефтегазоперерабатывающие комплексы. Здесь же огромные запасы солей, которые можно превратить в минеральные удобрения. Одна из самых обеспеченных лесосырьевых баз. А это не просто вывоз леса, а лесопереработка, лесохимия. Вот вам база для территориального производственного комплекса и база для нового большого города. Или возьмём Южную Якутию. Там предполагалось создать дальневосточный металлургический комбинат. Он реально нужен Дальнему Востоку. Надо этим проектом заниматься. Вот вам и основа для создания крупного города на базе Нерюнгри.
А вдоль Транссиба должны быть созданы города, где перерабатывают сырьё и делают из него конечную продукцию. Основанные на авиационной промышленности, общем машиностроении, приборостроении, фармацевтической, пищевой промышленности. Масса возможностей. Перспективные для этого некоторые населённые пункты Забайкальского, Приморского краёв и Амурской области.
Местный бизнес для «москвичей» – расходный материал
– На этих гигантских стройках работают одни гастарбайтеры. Местному населению эти стройки не дают ничего. Более того, местных субподрядчиков после стройки банкротят и сажают, и все доходы уходят московским подрядчикам. Таким образом, вместо развития местная база, наоборот, вытравливается и душится в пользу столичных жуликов. Как с этим быть?
– Любой крупный проект можно разделить на стадии. На стадии строительства необходимо в короткий период сконцентрировать большое количество людей. Эта концентрация происходила и в советское время, когда основная местная строительная организация вынуждена была по линии своего министерства привлекать строителей со всей страны. Так строили и КамАЗ, и АвтоВАЗ. Ни одна большая стройка без этого не обходилась. Но основная нагрузка, конечно, ложилась на местные предприятия. Что плохо сейчас в стройках на Дальнем Востоке, так это то, что местные компании не привлекались к ним вообще. И только в крайних случаях их брали в качестве субподрядчиков. Недопустимость этого должна быть закреплена в законодательстве о Дальнем Востоке. Местные подрядчики на тендерной основе должны привлекаться в обязательном порядке. Для постройки городов потребуется стационарная строительная индустрия.
– Но всех местных строителей обанкротили, а некоторых и посадили, чтобы деньги, которые могли остаться в регионе и дать толчок к его развитию, ушли в Москву. Всё сделано руками Следственного комитета и МВД.
– Это вопрос из области государственного строительства. Органы буржуазного государства всегда служат буржуазии. У нас страной управляет крупный капитал. И пока государство не будет переформатировано, так и будет.
– У этого крупного капитала есть имена, и их все знают. Вы думаете, эти люди заинтересованы в развитии Дальнего Востока?
– Конечно, нет. Их интересуют только прибыль и возможность ей распоряжаться по своему усмотрению. В этом смысл капитализма. На Дальний Восток крупный капитал пойдёт только тогда, когда увидит возможность получить там крупную прибыль. Такие возможности у них появились с началом больших строек. Но для них это одноразовое мероприятие. Местные в этом случае им нужны как расходный материал. Если посмотрите систему государственных подрядов в строительстве, то увидите, что от той структуры, что выиграла тендер, и до той, которая выполняет непосредственную работу, может быть три-четыре звена, которые снимают сливки.
– А нижнюю структуру, как правило, местную, которая всё и делала, объявляют жуликом, владельца сажают, а причитающиеся ей деньги уходят через «прокладки» наверх.
– Да. Это правда. Но города в Сибири всё равно нужны. Сейчас Москва разбухает, всасывая людей всей страны, при этом ничего не производя. Случись кризис, например энергетический, – это будет катастрофа, потому что градообразующей базы здесь практически нет. Люди здесь заняты освоением денег, которые зарабатывает вся страна. Если не будет нефтегазовых доходов, то что случится с этим мегаполисом? Но, повторюсь, для развития восточного региона нужна воля.
А теперь заглянем в документы, которые должны выражать эту волю. Возьмём Закон о стратегическом планировании Российской Федерации. Он говорит, как должна быть выстроена система планирования. Прежде всего должны быть разработаны три главных документа – стратегии научно-технического развития Российской Федерации, национальной безопасности и социально-экономического развития России. А дальше, исходя из их положений, разрабатываются подчинённые, вытекающие из них стратегии – пространственного развития страны, отраслевые, энергетическая, транспортная и так далее. Так вот закон у нас есть, а стройной системы нет. Стратегия национальной безопасности имеется. С горем пополам была принята научно-техническая стратегия, раскритикованная научным сообществом. А стратегии социально-экономического развития нет вообще. Но, несмотря на это, пишется масса отраслевых и территориальных стратегий и планов, которые ни из чего не вытекают, не стыкуются между собой, существуют сами по себе. Вот сказал президент: Дальний Восток – это наш национальный проект на весь XXI век. А загляните в стратегию пространственного развития России. Есть там упоминание, что будет происходить смещение производительных сил и населения на восток страны? И близко нету!
– Это правительство должно делать?
– Конечно.
– Но Мишустин на Дальний Восток недавно ездил. Может, как раз за этим?
– Это «мелкие добрые дела». А на самом деле с большим трудом удалось добиться того, чтобы в отраслевых стратегиях и программах содержалось бы хоть что-то про Дальний Восток.
Гидроэнергетический козырь
– Почему Дальний Восток каждый год затапливает?
– Орографические особенности региона приводят к тому, что тихоокеанские циклоны не могут перевалить через хребты Становой, Джугджур и другие и не могут уйти в Сибирь и другие регионы и поэтому сбрасывают всю свою воду на Дальнем Востоке. Это обусловлено природой и известно давным-давно. Но это можно было бы использовать. Осадков выпадает столько, сколько могут принять гидроэнергетические аккумулирующие мощности на притоках Амура в Амурской области, Хабаровском крае и Забайкальском крае, если бы, конечно, они были построены.
– То есть при выпадении осадков притоки всё сносят в Амур, и он выходит из берегов. А нужно построить на притоках аккумулирующие плотины, которые при критических осадках запрут воду в притоках, а потом постепенно сбросят её в Амур, и его уровень не выйдет за критическую отметку?
– Правильно.
– Я знаю, что в России сейчас действует 50 или 60 крупных плотин электростанций. А в засушливом Китае – 15 или 20 тысяч.
– Гидроэнергетика важна не только для регулирования стоков рек, хотя и могла бы полностью избавить нас от этих наводнений и бесконечных трат денег на спасение людей и компенсаций за погибшее имущество. Но ведь это ещё и будущее! Весь мир переходит на «зелёную энергетику». В Европе гидропотенциал рек используется на 97%. А у нас на 16%! Саяно-Шушенская ГЭС когда-то была самой крупной в мире с мощностью 6, 4 тысячи мегаватт энергии. Сейчас бразильцы уже построили ГЭС на 18 тысяч мегаватт, а китайцы две электростанции по 20 тысяч мегаватт и собираются строить ГЭС на 100 тысяч мегаватт. Гидроэнергетика развивается стремительными темпами. При таком потенциале Дальнего Востока с его огромным количеством рек, в том числе крупнейших, это должен быть наш козырь.
– А куда девать эту электроэнергию?
– Во-первых, для замещения органического топлива. Во-вторых, при переходе на «зелёную энергетику» вместо углеродного топлива предполагается использовать водород, который может добываться разными способами. Но самый простой, дешёвый и экологичный – это прямой гидролиз воды, разложение её на водород и кислород. Для этого нужно много воды и много электроэнергии. Или, скажем, взять анонсируемый переход к цифровой экономике – огромные хранилища баз данных требуют и огромного же количества энергии. Самый большой суперкомпьютер в Англии потребляет столько же энергии, сколько город с 25 тысячами населения. То есть ресурсы Дальнего Востока позволяют дать огромное количество энергии, но в соответствующей стратегии поворот энергетики на Восток не планируется.
Китайский опыт нам не подходит
– На Дальнем Востоке действует стратегия развития региона, национальная программа, 40 законов. Живи – не хочу. Но почему же не получается?
– Нужно менять саму парадигму развития Дальнего Востока. Дискуссии об этом ведутся с конца нулевых годов. Логика принятых в конечном итоге решений примерно такая. Если строить стратегию развития макрорегиона, исходя из его внутренних возможностей и потребностей, рассматривая Дальний Восток сам по себе, то возможности его быстрого развития крайне ограничены. Слишком мало население и узок спрос, большие расстояния между зонами компактного расселения, препятствующие формированию дальневосточного рынка. То есть нет внутренних самодостаточных факторов, способных разжечь экономику. Центральная же часть России в экономическом плане – это слишком далёкий рынок, да ещё в значительной мере отрезанный инфраструктурными ограничениями. Поэтому для Дальнего Востока была выбрана следующая судьба – как можно более тесно вписать его в экономику Азиатско-Тихоокеанского региона.
А для этого поступим так, как поступали другие азиатские страны, в частности Китай. Создадим особые экономические зоны разного типа с особыми условиями – налоговыми, организационными, социальными и другими, которые будут не менее привлекательные, чем у соседей. И обрадованный капитал, особенно иностранный, двинется туда сам собою в погоне за выгодой.
С самого начала высказывались сомнения, что из этого что-нибудь получится. Так оно и вышло. Конечно, эти решения привели к некоторому оживлению экономики Дальнего Востока, но это за счёт небольших проектов, размещаемых в ТОСЭР и Свободном порте Владивосток, малого и среднего бизнеса. Им действительно помогли всевозможные льготы, а вот крупный бизнес, в том числе иностранный, на Дальний Восток не пошёл, особенно в обрабатывающие и высокотехнологичные отрасли.
– Почему?
– Посмотрим на Китай, особые экономические зоны которого во многом мы взяли за образец. В эти зоны приходят капиталы с технологиями (которые китайцы потом успешно отнимают). Туда же приходит сырьё, из которого делаются товары и отправляются по всему миру. Надо признать, что китайцы добились больших успехов в поступательном развитии этих зон, а через них и всей страны. Но, чтобы идти таким путём, помимо льготных условий в особых экономических зонах нужны ещё какие-то преимущества. У китайцев это баснословно дешёвая рабочая сила, крайне низкие затраты на энергию из-за тёплого климата, абсолютное пренебрежение экологией, близость к основным рынкам. За спиной – полтора миллиарда потенциальных потребителей внутреннего рынка, а впереди – основные морские пути для выхода на внешний рынок.
А мы, даже если создаём сверхльготные условия в своих особых экономических зонах, то по параметрам стоимости рабочей силы, энергии, экологических и транспортных расходов априори конкурировать с ними не можем. Ведь для Азиатско-Тихоокеанского региона наш Дальний Восток – это далёкая холодная окраина, как, скажем, для Москвы Архангельск.
– Есть такая северная страна – Канада, южная граница которой проходит по широте Киева. Но большая часть территории Канады считается безжизненным пространством, куда можно съездить на рыбалку и где живут индейцы. Может, это пример и для нас? Может, объявить весь Дальний Восток огромным заповедником? Оставить рыбную промышленность на Чукотке и Камчатке, и всё.
– Должен сказать, что в Канаде не совсем так. Канадцы всё-таки добывают необходимые им ресурсы в своей арктической зоне. Масштабы нашей экономики несоизмеримо больше канадской, соответственно, и потребности в ресурсах. А они у нас расположены в восточных и северных регионах страны, поэтому мы и не можем обойтись без масштабной горнодобывающей промышленности на Дальнем Востоке. Но добывать природные ресурсы надо в первую очередь для потребностей нашей страны силами отечественных компаний. И только в том случае, когда добыча рентабельна при существующей стандартной шкале налогообложения.
У нас же на Дальнем Востоке режимы ТОСЭР начали распространяться на огромное число горнодобывающих проектов, в том числе с участием иностранного капитала. В итоге богатства изымаются из недр, отправляются за границу. При этом в силу льготных режимов в госказну деньги не поступают. В финале у нас остаются лунные пейзажи и экологические проблемы. А в бюджете «дырка от бублика». Зачем нужны такая экономика и такие ТОСЭРы? Наверное, для отчётности о привлечённых инвестициях. Так ведь это хуже, чем «потёмкинские деревни». Потому что разоряет страну и оставляет наше потомство без ресурсов.
– А как вы считаете, как должен развиваться Дальний Восток?
– Думаю, что мы должны отказаться от курса на всестороннюю и всеобъемлющую интеграцию в экономику Азиатско-Тихоокеанского региона. При тех подходах, которые сейчас реализуются, Россия будет там всего-навсего сырьевым придатком.
Новый курс должен предусматривать всемерную интеграцию экономики Дальнего Востока в экономику Российской Федерации. Это возможно на базе ускоренного развития отраслей специализации Дальнего Востока в общероссийском разделении труда. Это рыбная промышленность, горнодобывающая промышленность, нефтегазопереработка, нефтегазохимия, лесоперерабатывающая промышленность, общее машиностроение, судостроение, авиастроение, аэрокосмическая отрасль, трансконтинентальные логистические услуги. Вот в этих отраслях необходимо использовать весь арсенал и потенциал методов стимулирования бизнеса, который сейчас действует на Дальнем Востоке, причём должна быть чёткая ориентация на отечественный капитал.
Первоочередным условием такого разворота, конечно же, является создание общероссийской магистральной транспортной инфраструктуры. Необходимо завершить формирование объединённых систем нефтегазоснабжения России и подключения к ним трубопроводов ВСТО и «Сила Сибири». Надо возобновить работы по строительству линий электропередачи постоянного тока для переброски электроэнергии с востока в центральные регионы страны. На повестке дня должна быть не только реконструкция Байкало-Амурской магистрали, но и развитие её на восток на Сахалин и на запад с выходом через Урал в порты Северо-Западной России. Назрела необходимость сооружения железной дороги в Магадан. Вдоль российского побережья Тихого океана нужен дублёр Транссиба – железнодорожная линия Сергеевка – Селихино. Она обеспечит связь с общероссийскими магистралями все более-менее удобные бухты на нашем южном побережье Тихого океана. В качестве первоочередных должно быть строительство автодорог Анадырь – Певек – Магадан – Якутск – Иркутск.
Вы скажете, что это очень дорогие проекты. Но есть вещи поважнее сиюминутной прибыли. Это единство страны. Вот эта магистральная инфраструктура должна как обручами связать страну и обеспечить её экономическое, социальное и политическое единство. Если же её не создавать и продолжать прежнюю линию ориентации Дальнего Востока исключительно на Азиатско-Тихоокеанский регион, то надо иметь в виду, что западная часть сориентирована в основном на Европу и Ближний Восток. И так недостаточно развитые экономические связи между двумя частями страны постепенно затухают. А дальше исподволь падает интенсивность социальных и человеческих связей людей из разных частей страны. Незаметно накапливается и разница в их менталитетах. Если не замечать этого, то создаются предпосылки для распада страны, ведь именно так и распадались великие государства. Из-за разрыва связей и интересов разных частей одного и того же народа.