Как Седьмая симфония Шостаковича помогла ленинградцам пережить блокаду
Какие реликвии увидят посетители экспозиции в филармонии? Какие планы были у фашистов на 9 августа 1942 года и что они подумали, когда услышали эту музыку? Об этом "РГ" рассказала заместитель директора Санкт-Петербургского института истории РАН, автор идеи и куратор "Партитуры памяти" Юлия Кантор.
Юлия Зораховна, почему именно 9 августа 1942 года считается символической премьерой Ленинградской симфонии?
Юлия Кантор: Сам факт исполнения этой музыки в чудовищных условиях блокады, особенно зимой и весной 1942 года (даже в мировой историографии этот период называют смертным временем), символичен. Умирали тысячами. Оркестр Ленинградского радиокомитета в буквальном смысле воссоздавался: из 80 человек состава на первую репетицию пришло 15. Увы, многие умерли в страшную блокадную зиму. Музыкантов искали как в самом Ленинграде, так и на фронте. В авторском эпиграфе на программках этого концерта сказано: "Нашей борьбе с фашизмом, нашей грядущей победе над врагом, моему родному городу - Ленинграду я посвящаю 7-ю симфонию". Не случайно же она стала называться Ленинградской. Дата концерта несколько раз переносилась: оркестр собрали 5 апреля 1942 года, начались репетиции (оркестр начал концертную деятельность уже в мае), а в июле самолетом через линию фронта доставили партитуру симфонии. Сначала репетиции длились по 15-20 минут: у оркестрантов не было физических сил. Люди умирали, уже начав репетировать, состав менялся и весной, и в начале лета. Дата концерта тоже переносилась. Окончательной датой стало 9 августа.
И еще. Именно 9 августа нацисты планировали устроить банкет в гостинице "Астория" в честь взятия Ленинграда.
Вообще, в случае с Ленинградской симфонией вместе сошлось множество ленинградско-петербургских гуманитарных сюжетов. В осажденном городе, который пытаются уморить голодом и бомбежками, репетирует дирижер Карл Элиасберг - полунемец-полуеврей. И это страшно бесит министерство пропаганды нацистской Германии. С другой стороны, у Шостаковича - тоже очень интересный польско-петербургский бэкграунд. Это потомок поляков, сосланных при царе в Иркутск (там до сих пор живут Шостаковичи). Но как сказал Рахманинов, послушав Седьмую симфонию, которая до Ленинграда была исполнена в Куйбышеве, Москве и Новосибирске, Нью-Йорке и Лондоне, нет более русского композитора в Советском Союзе. И это несмотря на то, что в СССР уже вернулся Прокофьев. Все подобные линии сливаются в единую историю жителей Ленинграда.
Как появилась знаменитая фотография Шостаковича в каске пожарного в американском журнале?
Юлия Кантор: Композитор работал над симфонией с моцартовской скоростью: начал писать до отъезда в эвакуацию, а заканчивал симфонию в Куйбышеве. Он трижды подавал заявление об отправке на фронт. Его не брали не только потому, что полагалась бронь, но и из-за очень плохого зрения. Но Шостакович служил в противовоздушной обороне, тушил зажигательные бомбы на крышах домов. И фото в журнале "Тайм" - не постановочный кадр.
Исполнение Седьмой симфонии стало одним из самых духоподъемных идеологических решений Великой Отечественной войны. Известно, что артиллеристам, защищавшим город, был отдан приказ командующего Ленинградским фронтом подавлять огонь противника. Во время исполнения симфония транслировалась по радио и громкоговорителям городской сети. Ее слышали не только жители города, но и осаждавшие Ленинград немецкие войска. Много ли вы знаете в истории Великой Отечественной войны таких идеологических удач?
Юлия Кантор: Немало. Например, решение 1942 года о восстановлении памятников культуры и архитектуры на территориях, освобожденных от врага. Только что нацистов отогнали от Москвы, освобождены Клин и Калинин. И в это время начинаются восстановительные работы в Музее Чайковского в Клину. Но такого культурно-политического сюжета, как исполнение нового, монументального симфонического произведения в городе, находящемся во вражеском кольце, в истории Второй мировой войны более нет. Это был подвиг интеллигенции, названный "первыми залпами по Берлину".
Проект, посвященный 80-летию премьеры Седьмой симфонии, называется "Партитура памяти". Что вы хотели этим сказать?
Юлия Кантор: Эта дата объединяет историческую и культурную память разных людей, поколений и городов. Более того, людей с самыми разными взглядами, от сверхгосударственников и до сверхлибералов. Потому что есть события в истории культуры каждого народа абсолютные. Среди них - Седьмая симфония. Она, спустя 80 лет, опять прозвучит 9 августа 2022г. в Петербургской филармонии в исполнении музыкантов оркестра - правопреемника оркестра Ленинградского радиокомитета. Это единство места, времени и памяти.
"Партитура памяти" рождает ассоциации - карта памяти, а затем просто карта. Проект объединит все города, которые с этим событием связаны. И на выставке, которая откроется прямо в фойе филармонии, будут представлены уникальные документы, фотографии, афиши, переписка, подлинные инструменты и вещи музыкантов, связанные с исполнением симфонии в Куйбышеве, Москве, Новосибирске, Ташкенте, Лондоне, Нью-Йорке и, конечно, - в Ленинграде, которому будет отведено ключевое место в экспозиции. К слову, когда мы стали связываться с музеями и архивами, - отклик был не только профессиональный, но и человеческий.
Запланировано ли участие профессиональных историков?
Юлия Кантор: В международной конференции, посвященной Ленинградской симфонии в культурной памяти, 9 августа 2022 года примут участие историки - исследователи Второй мировой войны, музыковеды, архивисты и музейщики, специалисты по культуре памяти различных регионов России и постсоветского пространства, а также Великобритании, США, Польши, Германии и Финляндии. Ведь тот концерт интересен не только как событие музыкальное, но и историко-политическое. Не случайно симфония была исполнена в столицах стран - союзниц СССР по антигитлеровской коалиции. Будем говорить и о том, какой культурный след исполнение оставило в памяти людей из разных стран. В Берлине симфония впервые была исполнена в 1946 году. Но документально подтверждено, что ее слышали немецкие солдаты за линией фронта. Мало того, есть свидетельство одного из них, который вспоминает: когда в окопе мы услышали эту музыку, поняли, что проиграем войну.