Мы вечная нежность друг друга

И чтобы в семейной жизни расстраивали только детективные сериалы 8 июля – День семьи, любви и верности. Хороший повод, чтобы поговорить о любви на примере тех, кто хранит ее более полувека. Да вот хотя бы на примере семьи бывшего руководителя оперативно-сыскного управления при краевом УВД полковника милиции Евгения Николаевича Вейса. Только на этот раз с позиции его супруги. Вовремя в глаза посмотреть Вот бывает такое: ходите с человеком по одним улицам, не единожды сталкиваетесь с ним в одном и том же здании, и ничего не происходит. Пока случайно не встретитесь глазами… И все, с этого момента для вас двоих начинается свое собственное летоисчисление. Евгений Николаевич и Надежда Владимировна отлично помнят, когда и как это случилось: вечер 5 августа 1968 года, район Минного городка, каждый из них возвращался с работы домой. Самое интересное, что они и раньше видели друг друга – Надя работала в ГУМе, там же трудилась и родственница Евгения, к которой он заскакивал не единожды. Но «накрыло» их именно тем вечером. Как потом признался Евгений, он всю ночь не мог заснуть, все думал о красивой девушке. И когда пару дней спустя они столкнулись вновь, Женя не дал ей просто так исчезнуть: все-таки набрался смелости, заговорил с ней и даже проводил до дома. Это был очень короткий, но яркий период ухаживаний. – Он вообще не назначал мне свиданий, просто перехватывал по дороге домой, – вспоминает Надежда Владимировна. – Мы шли в кино, гуляли, разговаривали. Женя невероятно эрудированный человек, хорошо знающий историю, географию, так что скучно с ним не было. А спустя десять дней Евгений уехал поступать в Хабаровскую школу милиции. И начался эпистолярный этап их романа. Вот как вы думаете, о чем можно писать каждый день? Надина бабушка тоже не понимала. Но ее внучка ежедневно получала письма от любимого. Он описывал рутинные события своих будней так, что Надя зачитывалась этими письмами, будто приключенческими романами… В школе милиции, где курсанты находились на казарменном положении, самоволки, понятное дело, под запретом. Но Женя умудрялся сбегать на сутки. За эти 24 часа успевал смотаться во Владивосток и вернуться обратно. Алгоритм побега был продуман до мельчайших деталей: отмечался на утреннем построении (дальше уже друзья прикрывали), затем – в аэропорт, и через пару часов он уже был во Владивостоке. Заезжал за своей Надей (ее начальница ради такого отпускала девушку с работы), и они отправлялись гулять. А вечером – на железнодорожный вокзал, а там – на скорый до Хабаровска, и утром уже вновь на построении. Не то чтобы эти встречи были регулярными, может, пять-шесть за год. Но и они, и ежедневные письма… Вот как после такого не выйти замуж? Поженились они ровно через год после знакомства – 15 августа, Женя тогда приехал на практику в родной город. В августе этого года они как раз будут справлять 51 год совместной жизни… Правда о шалаше В ностальгических порывах мы привыкли ругать нынешние времена и сожалеть о прежних. А ведь, если вспомнить, и тогда, в годы развитого социализма, начинать самостоятельную жизнь было ох как нелегко. Так же одним из главных вопросов был жилищный. Самым подходящим вариантом для молодой семьи Вейс стала квартира Надиной бабушки на Пушкинской. Кто помнит: в те времена чуть выше сквера на Дальзаводской стояли одноэтажные деревянные дома, без услуг, с печным отоплением. Вот в одном из таких домов располагалась и бабушкина квартирка. Именно что квартирка – небольшая комната и коридорчик, всего 14 метров. Она была настолько холодной, что зимой под окном на стене накапливался толстый слой льда. И печку муж перекладывал, и стену, как мог, утеплял, но все это мало помогало. Особенно тяжко пришлось, когда родилась дочка. Чтобы она не мерзла, Евгению приходилось кочегарить ночи напролет. А из-за того, что денег молодой семье катастрофически не хватало, приходилось экономить и на угле, и на дровах. Это сейчас отпуск по уходу за ребенком до трех лет, материнский капитал, различные выплаты. Понятно, что на детские пособия особо не развернешься, но ведь раньше такого и вовсе не было. Более того, декретный отпуск не более трех-четырех месяцев, после чего молодые мамы возвращались на производство. А ляльки? Если удавалось достать путевку в ясли, считай, повезло. Кого-то выручали бабушки, кто-то искал нянек. Бывало, что приходилось брать ребенка с собой на работу (я как-то общалась с женщиной-крановщицей, участвовавшей в строительстве «Большого Владивостока», так она свою полугодовалую дочь вынуждена была брать с собой в кабину крана, пока это безобразие не заметило начальство и не приказало выделить ей путевку в ясли. – Прим. авт.). Так что Надежде Владимировне, по ее словам, крупно повезло: незадолго до рождения дочки вышел закон, продливший декретный отпуск до года! Правда, никаких пособий ей не полагалось, так что жили они на зарплату мужа. Работал он тогда инспектором уголовного розыска, получал 100 рублей. Безденежье было постоянным, вплоть до того, что порой есть было нечего… – А он вместо того, чтобы пообедать, мне цветы покупал, представляете? – до сих пор поражается Надежда Владимировна. – Мы были невероятно счастливы. Ну и что, что жили в халабуде и экономили на всем. Мы не замечали всех этих невзгод. Ни того, что дома зимой ходим в валенках, ни того, что приходится считать каждую копейку и отказывать себе даже в элементарном. Муж, например, и зимой, и весной ходил в одной и той же тоненькой куртке – на покупку теплой не хватало денег. Правду люди говорят: с милым и в шалаше рай. Только вот, знаете, когда рождаются дети, нужно что-то потеплее и комфортнее – в шалаше они мерзнут, – добавляет Надежда Владимировна. Честно заслужила На форменном кителе Евгения Николаевича много наград, в числе которых и орден Почета. – Муж говорит: половина этих наград – твоя, – рассказывает Надежда Владимировна. Наверное, так оно и есть: только она знает, как досталась ей служба мужа. Удел жизни жен стражей порядка, а особенно сыскарей, – постоянная тревога. – Ведь у нас тогда и телефонов не было, поначалу даже стационарных, – вспоминает Надежда Владимировна. – Так что каждый вечер я в окне высматривала своего дорогого и любимого – он обычно возвращался пешком. Тогда милиционеры все больше на своих ногах передвигались. Даже шутили по этому поводу: мол, бандитов на трамвае догоняют… Особенно же тяжко пришлось в 90-е, когда начались все эти бандитские разборки. Муж практически сутками пропадал на работе. А я все молилась про себя: хоть какой, но лишь бы вернулся… Я ведь тогда и сама пошла покрестилась, и мужа покрестили. И обвенчались мы тогда… Со временем, лет через 30, я, конечно, научилась относиться более спокойно к работе супруга. А вот за сына переживала все время, пока он на пенсию не ушел. Сын и дочь четы Вейс пошли по стопам отца и стали юристами. Более того, сын работал в полиции. Он, как и отец, закончил службу в звании полковника. Я подумаю, а он скажет Вот это «мой родной, дорогой» не исчезло и за годы. Ведь кому сказать: они за более чем полвека практически не расставались. Исключение – те самые два года, когда Евгений Николаевич учился в школе милиции. И даже в академию, в Москву, он поехал со всей семьей. – Сложно нам тогда пришлось, – вспоминает Надежда Владимировна. – Без московской прописки никуда на работу устроиться невозможно, так что жили вчетвером на мужнину стипендию в 110 рублей. Даже меньше… Поскольку жилье не предоставляли, приходилось его снимать. За комнату отдавали 70 рублей. На жизнь оставалось всего 40 рублей… И когда нам через год, можно сказать, по «наследству» досталась работа дворника вместе с комнатой (семья из Спасска возвращалась домой и передала нам эту вакансию), это была удача! Намного жизнь богаче не стала – на сессию в родной Владивосток (Надежда тогда училась в ДВИСТе. – Прим. авт.) я ездила в плацкартном вагоне, запасшись чаем в термосе и батоном. Однако уже могли подкармливать детей фруктами. Но разве это сложности по сравнению с разлукой на два года. Они всюду вместе – в театр, к друзьям, в отпуск. Надежда Владимировна всегда старалась подстраиваться под график супруга. – А одной никуда и не хочется, – сознается она. – Знаете, мы за эти годы стали, наверное, уже частью друг друга. Я, например, о чем-нибудь подумаю, а муж тут же мою мысль озвучивает. И нельзя сказать, что жизнь наша вовсе без ссор обходится. Я вот не могу с ним вместе детективы смотреть – он моментально угадывает, кто убийца, и выкладывает мне свои соображения, убивая всю интригу. Конечно, меня это злит… Но долго ссоры и споры не длятся – мы отходчивые. Что это? Мудрость, терпение и великий труд совместного сосуществования? Определенно, без всего этого в длительной семейной жизни не обойтись. – Не надо быть эгоистом, нужно уметь переживать и понимать, – делится своими личными наработками Надежда Владимировна. Все это, конечно, правильно, но без большой, настоящей любви здесь не обошлось. А она посещает не каждого. Или мы не умеем ее беречь? Анжелина ШИЛАН Фото из архива семьи ВЕЙС