Куда исчезла корона бурятского царя?
Вскоре после того, как Чита стала столицей ДВР, начальник Главного управления уголовного розыска республики Н.К. Макаров начал создавать музей. 19 декабря 1920 года газета «Дальне-Восточная Республика» сообщила, что здесь уже собрана «коллекция разных орудий преступлений, как-то: всевозможных ножей, кинжалов, карт, отмычек, опиокурительных принадлежностей», информирует «Тихоокеанская Россия».
Там же сообщалось о том, что на днях в музей будет доставлена ценная коллекция из Верхнеудинска (ныне Улан-Удэ). Тогда, вероятно, и была доставлена в Читу так называемая «корона бурятского царя».
Главные «теократические реликвии»
Сразу несколько читинских газет (с их подшивками удалось познакомиться в Забайкальском краевом краеведческом музее им. А.К. Кузнецова) 14 и 15 января 1921 года сообщили о том, что в созданный Н.К. Макаровым музей уголовного розыска доставлены «вещественные доказательства по делу о «теократической монархии» бурятского ламы Циденова». Именно Сандапа Циденова называли «бурятским царём».
Предоставлено Александром БариновымФото: Предоставлено Александром Бариновым
Внимание журналистов привлёк «электрический пояс для восстановления угасшей жизненной энергии», по поводу которого в «Дальне-Восточной Республике» иронично написали, что «почтенный Циденов, по-видимому, не особенно рассчитывал на небесную благодать и предпочёл заручиться для продолжения своего «теократического» рода изобретением Лодзинской индустрии».
Обращали на себя внимание диадема из пяти металлических листьев и вышитое шёлком «царское» одеяние вроде фартука.
Но главной достопримечательностью была как раз «корона бурятского царя».
«Главная «реликвия», — говорилось 15 января в «Дальне-Восточной Правде», — корона с мягким верхом и эмблемами, имеющая по ободу 5 белых черепов с красными, эмалевыми, глазными впадинами».
Предоставлено Александром БариновымФото: Предоставлено Александром Бариновым
А 14 января «Дальне-Восточная Республика» добавила несколько штрихов, сообщив, что это «корона из железных стержней, обвитых мягкою белою материей с 5-ю черепами по ободу, украшенная восточными рисунками». Интересно, что ещё в 1919 году «бурятский царь» сфотографировался (вероятно, для истории) в этой самой короне.
Фигура «бурятского царя» была в Забайкалье хорошо известна. О нём современными историками, прежде всего Республики Бурятия, написано достаточно много. Поэтому приведу лишь краткую биографию этого религиозного и политического деятеля периода гражданской войны в Забайкалье.
Самый высокий лама
Родился Лубсан-Сандан Цыденов в 1841 году в улусе Кижинга Хоринской степной Думы. В 10 лет был отдан на обучение в местные дацаны. В Кижингинском он в 35 лет получил первую учёную степень, а в Гусиноозёрском – следующую.
В 1896-м пятидесятипятилетний лама был включён в состав делегации бурятских лам, присутствовавших на коронации императора Николая II, где умудрился отличиться. На официальном приёме у нового императора представители всех религиозных организаций встали на колени перед главой Русской Православной Церкви, каковым со времён Петра I являлся российский император. Не стал лишь один отличавшийся высоким ростом Лубсан-лама.
Коллеги, оправдывая поведения своего «каланчи», объясняли его поведение шоком и ступором. Сам Лубсан много лет спустя говорил, что «духовный царь» перед «царём земным» на колени вставать не должен.
Хотя ещё в 1766 году за признание за бурятскими ламами первенства в российском буддизме императрицу Екатерину II объявили воплощением Белой Тары на земле. Это почитаемая в буддизме богиня, избавляющая от всех опасностей и дарующая долгую жизнь. С того времени все хамбо-ламы Российской империи приносили специальную присягу на верность «Белому царю», а при личной встрече простирались перед императорами. Так что Лубсан-лама явно лукавил.
Вскоре после возвращения из Москвы, с подачи тибетских лам, Цыденов ушёл в тайгу для медитаций и провёл в лесу… 23 года (!). У него за эти годы появилась масса поклонников среди бурят. Его популярность и авторитет духовного лидера и сыграли свою роль в годы гражданской войны.
Не в чести ни у белых, ни у красных
23 января 1919 года Бурятской Народной Думой (был такой орган в системе белой государственности, созданной в Забайкалье атаманом Григория Семёнова) был издан Указ о мобилизации бурят, родившихся в 1895—1898 годах (то есть 20-23-летних) в ряды монголо-бурятской бригады «Зорикто-батор» в составе войск атамана.
Таким образом, было реализовано постановление ноябрьского 1918 года общебурятского съезда, поддержавшего Григория Семёнова. Однако, кроме бурят-казаков, привычных к мобилизациям, были и буряты, которых никогда прежде в армии не призывали. Эта мобилизация и спровоцировала сначала пассивный протест, а затем и вылилось в так называемое балагатское движение, лидером которого и стал «бурятский царь» Цыденов.
Об этом движении в советский период написано было достаточно много и историками Улан-Удэ, и Читы (например, кандидатом исторических наук Василием Степановичем Овчинниковым).
В феврале 1919 года буряты обратились к Лубсан-ламе с просьбой о защите. И 23 апреля 1919 года на склоне горы Челсана состоялся Учредительный Великий суглан, на который собралось более сотни делегатов. Они то и провозгласили создание «Кодунского государства», царём которого и избрали Цыденова.
Это буддийское государство не стало создавать свою армию, но зато дало бурятам повод отказываться служить у атамана. Белые с этим, понятно, согласиться не могли. И уже в мае в ставку «бурятского царя» прибыл отряд семёновцев во главе с полковником Корвин-Пиотровским. Тогда Лубсан-лама был арестован первый раз. Но тогда ограничились воспитательными беседами. Но потом его ещё пару раз арестовывали и… отпускали.
Ситуация изменилась, когда к власти в Западной Забайкалье пришли красные, создавшие вскоре Дальневосточную республику.
27 июня 1920 года в газете «Забайкальская новь» появилась заметка «Бурятское царство». Она небольшая, а потому и приведу её полностью:
«В мае с.г. буряты прилегающих к границе местностей образовали особое государство с теоретическим образом правления. Во главе власти стали царь-лама Садман Цеденов, вице-президент (наследник престола) Сан Далых Ончик Дараев и при них совет министров из 16 человек.
Правительство Дальневосточной республики прибегло к вооружённой силе против новообъявленного государства. Почти не поддерживаемое населением бурятское правительство было свергнуто без особого труда, арестовано и доставлено в Верхнеудинск, где и заключено под стражу в местной тюрьме».
Вероятно, тогда и были изъяты все его «реликвии», в конце года пополнившие музей уголовного розыска в Чите.
Судьба «царя» и пропавшая «корона»
Лубсан-лама всё время, пока сидел в верхнеудинской тюрьме, поддерживал связь со своими соратниками. Более того, в июле 1921 года по его письму состоялось возведение в сан его преемника. Чтобы порвать эту связь Цыденова в 1922 году увезли в Новониколаевск (так тогда назывался Новосибирск). Там он и умер, как сказано в официальной версии, от левостороннего плеврита.
Балагатское движение продолжалось до 1927 года. Причём в какой-то момент сторонники «бурятского царя» перешли от пассивного сопротивления к активному, взявшись за оружие.
Особенно энергично в этом отношении действовали жители села Могсохон, организовавшие отряд из 150 всадников. В феврале 1927 года специальной оперативной группой ОГПУ были ликвидированы и задержаны последние участники этого движения.
Что же стало с таким уникальным артефактом, как корона, которая привлекла внимание читинских журналистов в начале 1921 года?
Как рассказал известный краевед Геннадий Жеребцов, вскоре после ликвидации в ноябре 1922 года ДВР, прошла серьёзная реорганизации всей системы МВД республики, включая управление уголовного розыска. И музей тогда же был ликвидирован. Нельзя было исключать того, что корону передали в Читинский краеведческий музей.
Но, как сказали хранитель фондов и директор этого музея Сергей Васильев и Виктор Колосов, в настоящее время в их фондах «короны бурятского царя» нет.
Может быть однажды она всё же обнаружится или в каком-нибудь дацане или в частной коллекции. Если конечно, тогда же в 1920-е годы она не была уничтожена. Но хочется верить, что это не так.
Александр Баринов, «Чита.ру»