Последний адрес: Тысячная табличка в России (часть 2)
ВН Из уже опубликованной первой части разговора стало понятно, что заявку на установку таблички может подать не только родственник погибшего при репрессиях в годы советской власти человека, но, практически, любой. Мы предложили Денису Пекареву привести ещё примеры, когда заявителем был «посторонний» погибшему человек.
Денис Пекарев: Таких примеров много. Ксения Сахарнова — режиссёр-документалист, киновед. В июне 2017 года по её заявке в Москве, Малый Палашёвский переулок, дом 4, установлена мемориальная табличка с именем кинооператора Владимира Нильсена. Он был убит палачами НКВД СССР в 1938 году. «Весёлые ребята», «Цирк», «Волга-Волга»… Его имя вырезано из титров фильмов, которые он снял, книги изъяты из библиотек. Ему был 31 год. В 1956 году Владимир Нильсен полностью реабилитирован.
Вот, что Ксения Сахарнова рассказывает о своём решении:
- Малый Палашёвский переулок, дом 4
ВН Из публикаций «Последнего адреса» мы узнали, что по Вашим заявкам в Москве на Фрунзенской набережной были установлены 6 мемориальных табличек. Это были ваши родственники?
Денис Пекарев: Нет, никто из них не был моим родственником. 4 таблички установлены по моей заявке на доме № 2. Из этого дома расстреляли 7 человек и на фасаде по чьей-то заявке уже были три таблички. Кто жил в этом доме я знаю только из списков расстрелянных по московским адресам. На строительстве этого дома в начале 1920-х годов работал подсобником каменщика мой отец.
Сегодня я узнал, что стало известно ещё одно имя, которого раньше в списках не было: 19 октября 1938 года была убита палачами НКВД жившая в этом доме певица Юлия Владиславовна Молочникова-Филиппович.
Сам я жил с родителями на Фрунзенской набережной в доме 46. Огромный семиподъездый семиэтажный жилой дом с большим двором. Всегда казалось, что мы знаем, во всяком случае, в лицо, всех его жителей. И только из страшных списков жертв репрессий коммунистического режима я узнал, что в седьмом, последнем подъезде нашего дома в квартире № 83 жили мать и дочь Ростовцевы. Расстреляны в 1950 году. Их фамилия мне ничего не говорила. Но я решил, что я должен, обязан и перед этими женщинами, и перед самим собой, и перед моими детьми, которым я всё рассказывал, выполнить вот этот гражданский долг — акцию памяти «Последний адрес». И в этом мне очень помогли жители дома и живущая сейчас в этом доме актриса Наталья Фатеева.
История с этими табличками получила знаменательное продолжение: на церемонии установки впервые встретились разные родственники Ростовцевых. И это ещё один, можно сказать, человеческий эффект появления табличек «Последнего адреса». Об этом есть очень хороший рассказ Сергея Пархоменко. И начинается он так:
ВН См. также «Последний адрес: Иногда наши таблички оживают».
- Фрунзенская наб, дом 46
Денис Пекарев: Вот ещё интересный пример. Александр Пилькин подал заявку на установку таблички памяти кочегара Метростроя Андрея Васильевича Музанова. На церемонии установки Александр сказал:
Денис Пекарев: Или ещё пример: Москва, Грохольский переулок, 13, строение 1. В апреле 2017 года на фасаде этого дома была установлена табличка с именем Ван Си Сяня. Он родился в китайской провинции Шаньдун в крестьянской семье. Как он попал в Москву, неизвестно. Согласно анкетным данным, он не имел российского подданства, был беспартийным, неграмотным, работал гладильщиком в прачечной № 5. И всё. Больше о нём мы ничего не знаем. Ван Си Сян, гладильщик прачечной, был расстрелян по обвинению в «контрреволюционной шпионской деятельности». Полностью реабилитирован посмертно в ноябре 1989 года. И вот, нашёлся человек, подавший заявку на установку мемориальной таблички.
Марк Гринберг написал в Facebook:
На церемонии установки таблички Марк Гринберг сказал очень коротко:
Денис Пекарев: Пожалуйста, ещё пример установки таблички незнакомому человеку. Москва, Старослободский переулок, дом 2. Напротив этого дома находится здание Европейской гимназии, ученицы которой стали инициаторами установки мемориального знака здесь жившему пожарному Ананию Назаровичу Шибанову. Этот человек был расстрелян в 1937 году, как минимум за 60 лет до того, как родились эти девочки. Вот это и есть МЫ ПОМНИМ!
ВН Вы не боитесь, что, если установить таблички всем погибшим при советской власти от рук палачей ВЧК-НКВД-МВД-КГБ вся страна превратится в большое кладбище?
Денис Пекарев: Нет, этого бояться не надо, но вопрос хороший ибо некоторые, действительно, считают, что лучше кладбище закатать в асфальт. Или устроить на месте расстрелов спортивный полигон, как это происходит сейчас около Екатеринбурга. Есть и ещё примеры такого рода, желания скрыть всякие следы преступлений, уничтожить память. И ещё: московская улица Арбат — 110 жителей этой знаменитой улицы были расстреляны палачами НКВД СССР в 1937—1938 годах. За пять лет здесь установлены только 18 табличек. В Москве есть дома, откуда увели на расстрел 20-30-40-50 человек. Есть дом, где были расстреляны 242 жильца — улица Серафимовича, 2. На этом доме установлены только 12 мемориальных табличек.
Или Новая Басманная в Москве, где тоже 110 расстрелянных. Только из дома № 10 расстрелянных 27 человек. И по всей улице только две таблички.
Есть редкие дома, где мемориальные таблички установлены всем репрессированным этого дома. Например, в Москве, так называемый, «Дом Ино» — Дом иностранных специалистов. 5-й Донской проезд, 21а (ныне — улица Орджоникидзе, 5, стр. 3). Заявку на установку 15 памятных знаков на фасаде этого дома подали учителя истории и выпускники московской школы № 1450 «Олимп» разных лет. Они же добились согласия жителей дома и провели огромную работу по поиску и сбору информации, документов, фотографий, живых свидетельств, а также по поиску родственников погибших.
ВН Мы уже говорили, что в прошлую пятницу в городе Гороховец Владимирской области была установлена тысячная в России мемориальная табличка «Последний адрес». И вопрос напрашивается сам собой: 1000 табличек — это много или мало? Известно, что в годы советской власти в период самых страшных репрессий палачи НКВД убивали более тысячи человек в день. В день! А у вас тысяча табличек за пять лет…
Денис Пекарев: Да, убивали более тысячи в день. Чтобы удержать власть гражданин Джугашвили и его окружение должны были убивать и убивать. Для них тысяча в день был всего лишь один росчерк пера. И тысяча это в среднем — были дни, когда убитых, расстрелянных людей было значительно больше. Был план, была разнарядка, было поощрение убийства.
Судьбу человека, расстрел, решали за 20 минут так называемые «двойки» и «тройки», иными словами, на бандитской сходке. Известен случай, когда в местное НКВД приехал начальник из Москвы и за ночь приговорил к смерти 200 человек.
На этом фоне, конечно же, тысяча табличек ничтожно мало. Но никто не гонится за числом и здесь нет никакой разнарядки, и это уже много раз говорили, за каждой такой табличкой стоит конкретный живой человек, подавший заявку на установку именно этой таблички. И чтобы такая табличка появилась на стене здания, волонтёрами «Последнего адреса» проделывается огромная работа. И это не 20 минут, не один день и даже не один месяц.
С одной стороны, тщательнейше проверяются все биографические данные погибшего, с другой — начинаются переговоры с владельцами дома, поскольку они должны дать согласие на установку. Например, в декабре прошлого года была установлена мемориальная табличка с именем расстрелянного в 1937 году студента Московского педагогического института иностранных языков (МГПИИЯ) Петра Михайловича Нотерзора. И вот процесс выяснений и переговоров занял несколько лет, и табличка была установлена, но не там, на здании студенческого общежития, где он жил и откуда его увели и расстреляли, а по адресу его сестры, где он иногда ночевал. И здесь я процитирую «Последний адрес»:
В этой истории с момента подачи заявки до церемонии установки таблички расстояние в четыре года! И тысяча табличек, на мой взгляд, это чудо, это величайшее достижение неравнодушных людей.
Вопрос сопредседателю фонда «Последний адрес», кандидату исторических наук Никите Соколову.
ВН В отражении ваших табличек нынешнии власти могут увидеть себя. У власти уже двадцать лет сотрудник КГБ Владимир Путин, прославляющий Сталина и тоскующий по совку, у спецслужб неограниченные полномочия во всех сферах жизни, нарастающий маховик политических репрессий в современной России, народные массы ликуют, одобряют и поддерживают. Каковы отношения «Последнего адреса» с федеральными и местными властями? Как обычные люди?
Никита Соколов: С властями, действительно год от году становится сложнее. Неопределеннее. Они не то чтобы прямо препятствуют, но все чаще уходят от прямого разговора. На днях, видимо, опубликуем феерически бессмысленную переписку с Мин. обороны. «Народные массы» совершенно не ликуют и живут в параллельной вселенной — семейной, городской — и готовы с нами сотрудничать.
В пятницу ставили знак в Гороховце. Там дело все устроилось благодаря энтузиазму сотрудников местной библиотеки. Члены городской администрации не только все согласовали, но и пришли на установку и говорили разумные сочувственные речи. Народ России все-таки на порядок нравственнее своего федерального телевизора.
Денис Пекарев: В Москве ОМОН по ошибке свинтил мемориальную табличку жертвам политических репрессий. В воскресенье, 2 апреля 2017 года, в Москве на стене арки дома № 6 по Тверской улице были установлены памятные таблички «Последний адрес» с именами юриста Николая Филипповича Попова, расстрелянного в апреле 1938 года по обвинению в «участии в контрреволюционной террористической организации», и директора МХАТа Якова Иосифовича Боярского-Шимшелевича, расстрелянного в феврале 1940 года по обвинению в «участии в контрреволюционной организации». Церемония установки табличек была прервана вмешательством отряда полиции, которым руководил Заместитель начальника полиции по охране общественного порядка подполковник С. В. Никитин (ОВД Тверское). После переговоров церемония была продолжена.
Вот как описывает эту историю Сергей Пархоменко:
Оксана Матиевская, режиссёр-документалист, сотрудничает с «Последним адресом» с 2016 года. Она часто ведёт переговоры с жильцами дома, с владельцами о получении разрешения на установку памятной таблички.
ВН Как проходят эти переговоры? Если бывают отказы, как их мотивируют?
Оксана Матиевская: Этот вопрос мне задают очень часто и я даже написала об этом небольшую статью. Она опубликована в журнале «Дружба народов» и я позволю здесь процитировать саму себя. Вернее, дам без комментариев цитаты из моих разговоров о получении разрешения.
Из диалогов с жильцами в Москве:
Из разговора с собственником здания:
Из диалогов с жильцами в Москве:
- Оксана Матиевская
Наш последний вопрос председателю правления Фонда увековечения памяти жертв политических репрессий «Последний адрес», одному из инициаторов этого движения, журналисту Сергею Пархоменко.
ВН Чем наши читатели могут помочь проекту? На каких участках не хватает рук? Можно ли как-то финансово поддержать проект? С кем и как связаться, если кто-то захочет поучаствовать?
Сергей Пархоменко: Прежде всего важно помнить, что за каждым — за каждым! — знаком «Последнего адреса» стоит сегодняшний живой человек. Это человек, который написал нам: «Я хочу установить знак вот с таким именем вот по такому адресу…» Только после получения такой заявки и установления контакта с её автором, «заявителем», и начинается вся работа: архивная проверка исторических и документальных данных, согласование установки с жильцами и владельцами дома, изготовление таблички, организация церемонии её установки, монтаж на стене. Без заявки — ни одна табличка появиться не может. Очень важно понимать, что «Последний адрес» сам не составляет никаких списков и не выносит решений, кому, где и что устанавливать.
Таким образом, мы всегда нуждаемся в заявителях — в людях, которые хотят видеть эти таблички в своих городах. Для этого совершенно не обязательно быть родственником репрессированного. Заявку может прислать любой человек, который почему-либо интересуется темой памяти о репрессированных людях.
Важнейший этап работы с каждым адресом — согласование возможности установки с домом, на котором табличка будет висеть. Это очень сложная, тонкая, кропотливая работа. Нужно прийти в дом, в котором, может быть, ты никого не знаешь, и там говорить с людьми, объяснять им, зачем нужна эта табличка и почему она должна висеть именно здесь. Иногда их приходится убеждать, иногда освобождать от каких-то опасений, недоверия, сомнений, эмоционального неприятия.
«Последний адрес» очень нуждается в волонтерах, которые готовы были бы взять на себя эту переговорную работу, — особенно вне Москвы, в других городах, городках, селах и деревнях России.
Конечно, чем больше разрастается «Последний адрес», тем больше расходов приходится совершать: на поддержание сайта и базы данных, на организацию архивных поисков, на поездки по стране, когда церемонии установки знаков проходят в разных городах.
Финансово поддержать проект, конечно же, можно и нужно, для этого достаточно зайти на страницу poslednyadres.ru/help-us/ и там оформить пожертвование, разовое или лучше регулярное.
Связаться с проектом очень просто: достаточно написать письмо на poslednyadres@memo.ru — и вам обязательно незамедлительно ответят.
«„Последний адрес“ — это широкая общественная инициатива, имеющая своей целью увековечение памяти наших соотечественников, ставших жертвами политических репрессий и государственного произвола в годы Советской власти…», — сказано на сайте проекта.
Принцип гражданской инициативы «Последний адрес»: