Гении на чемоданах
Открытие экспозиции приурочено к 75-летию Победы в Великой Отечественной войне. В центре внимания – история эвакуации писателей и деятелей кино вглубь страны. Героями выставки стали Марина Цветаева, Анна Ахматова, Борис Пастернак, Алексей Толстой, Корней Чуковский, Арсений Тарковский, Владимир Луговской, Елена Булгакова, Константин Симонов, Михаил Зощенко, Виктор Шкловский, Сергей Эйзенштейн и многие другие.
Переступив порог первого зала, мы оказываемся в Москве 1941-го: вот крыша с железными заплатами и кирпичной трубой: здесь горожане ловят и тушат зажигательные бомбы, спасая столицу от пожаров. А вот – арка Казанского вокзала с часами. Отсюда писателей отправляли в эвакуацию: оставаться в Москве, куда вот-вот могли войти фашисты, литераторам было запрещено.
Далее – начало скитаний: стены вагонов из гофрированного картона, к которым «пришпилены» архивные документы – пожелтевшие листы записок и писем, чёрно-белые фотоснимки… Во всём – ощущение временности, неустроенности, зыбкости – так видит жизнь в эвакуации художник выставки Мария Утробина.
Каждый новый зал – очередная «коммунальная квартира писателей» – в Чистополе, Елабуге, Ташкенте, Алма-Ате.
Так, на стене «чистопольского зала» – полка с видавшими виды игрушками, старинная швейная машинка: сюда перевезли осенью 1941-го писательских детей, эвакуированных из внуковского детского лагеря. Следом за ними приехали и сами писатели: Александр Фадеев, Всеволод Багрицкий, Михаил Зенкевич, Леонид Леонов, Дмитрий Петровский, Арсений Тарковский, Константин Федин… Закипела литературная жизнь, центром которой стал Борис Пастернак. Вот на одной из стен зала – написанное им от руки объявление о поэтическом вечере Марии Петровых: именно после него её признали не только как блистательного переводчика, но и как самостоятельную поэтическую величину… Сам же Пастернак именно здесь задумывает своего «Доктора Живаго».
То же происходит и в Ташкенте. Возможно, в посвящённом ему зале это творческое возрождение ощущается особенно остро. Внимание притягивает инсталляция балханы*: мы видим здесь эти маленькие, прилепленные друг к другу бедные домики, пристроечки – колоритные и романтичные на полных воздуха картинах, жутковатые и овеянные нищетой на архивных фото. Правда, как всегда, где-то посередине: за этими обшарпанными дверями и старыми рамами шла жизнь – всем смертям назло. «Здесь жила Елена Булгакова, «Мастера и Маргариту» читали все до одного. Снующие тут и там коты словно стали частью игры всех со всеми. На выставке представлены поразительные картинки Эйзенштейна: он нарисовал эту «булгаковку» с кучей котов; книга произвела на него колоссальное впечатление. Да, оказывается, роман «Мастер и Маргарита» пришёл в нашу жизнь в 1940‑е годы, а не в 1960-е. После того как Елена Сергеевна уезжает, в эту балхану переезжает Анна Ахматова», – рассказывает куратор выставки писатель и литературовед Наталья Громова. И признаётся, что «ташкентский зал» – пожалуй, одна из её самых любимых частей экспозиции: «В этом месте сошлись лучшие русские писатели. Здесь создавались прекрасные стихи. Всё было пропитано ахматовским духом. Мне это место очень дорого, потому что оно светлое…» К тому же если в Чистополе и Елабуге ещё можно найти следы тех дней, то вот этот ахматовский Ташкент погиб во время землетрясения, оставшись только в воспоминаниях.
В «алма-атинском зале» уже нашлось место не только писателям, но и художникам (здесь расположилась мини-выставка работ Павла Зальцмана) и деятелям кино: на экране непрерывно транслируется демоническая, завораживающая сцена пира опричников из знаменитого фильма Эйзенштейна «Иван Грозный». Вторая часть картины создавалась в Алма-Ате: над стихами работал Луговской, музыку писал Прокофьев… Там же работали Шкловский, Зощенко… «Этот мир тоже был интересной коммуналкой, ещё хорошо не описанной», – говорит Наталья Громова. Одно из самых ёмких определений дал алма-атинскому убежищу Луговской: «Русский Голливуд на границе Китая».
Один из финальных аккордов выставки – зал, вобравший в себя трагическое звучание: инсталляция из выкрашенных в белое чемоданов – символ долгих скитаний, вернулись из которых далеко не все; на стенах – цитаты погибших на фронте писателей, а в витрине под стеклом – личные вещи «погибших мальчиков»: записные книжки Никиты Шкловского, пожелтевший лист его письма отцу, озорное фото в зеркале (как бы сейчас сказали – селфи). Солдатики Георгия Эфрона (Мура)…
Да, трагедий было немало. Но война закончилась победой, и писатели вернулись в другой, изменившийся мир – измученными, но полными надежд. Об этом – последний зал экспозиции, стены которого испещрены высказываниями литераторов о том, каким они представляют своё послевоенное будущее. Таким образом, создатели выставки ставят не точку, но многоточие, чтобы продолжить разговор о писательских судьбах ХХ столетия в дальнейшем. В Государственном музее истории российской литературы имени В.И. Даля и за его пределами.
* Балхана – большая пристройка с несколькими комнатами.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ:
Дмитрий Бак, директор Государственного музея истории российской литературы имени В.И. Даля:
– Эта выставка входит в цикл выставочных проектов, их куратор – Наталья Александровна Громова, написавшая несколько книг по истории русской литературы XX века. В Доме И.С. Остроухова в Трубниках ранее работали выставки «Квартирный вопрос» и «Литературные войны». Они были посвящены литературной жизни 1920-х и 1930-х годов. Теперь мы рассказываем о первой половине 1940-х гг., о войне.
Мария Утробина,
художник театра и кино, преподаватель Школы-студии МХАТ:
– Мы хотели передать ощущение жизни писателей и их детей во время эвакуации в годы войны. Люди жили на чемоданах, у них не было постоянного дома, они всё время перемещались и не знали, что будет завтра. Я выбрала в качестве основной фактуры гофр-картон – как символ зыбкости того, что сегодня есть, а завтра уже не будет. Зальцман писал в воспоминаниях, что вся обувь была изношена до дыр и в качестве стелек они использовали картон, который тоже быстро изнашивался... Это явилось для меня ключом образа, который я попыталась реализовать.
Важно
Государственный музей истории российской литературы, временно закрываясь на карантин, рассчитывает продолжить работу, но пока в режиме онлайн. В ближайшее время на сайте обещают опубликовать онлайн-программу к выставке.