Наследники Екатерины Великой. Часть 2
Итак, мы едем в городок Донской, в бывшее имение потомков Екатерины Великой в Тульской области. Осеннее Подмосковье так похоже на Северный Казахстан! Такие же «в багрец и золото одетые леса», такие же пригорки и перелески – березовые колки. Нам повезло с погодой – денек выдался солнечный, теплый, хотя, по календарю, наступал новый, 2020 год. Автодороги – одно удовольствие, ровные, сухие. Хочешь — к югу кати, в сторону Крыма и Кавказа, куда мчится со стороны Москвы поток автомобилей.
Мы тоже отправились в том же направлении, туда, где находилось когда-то огромное имение первого графа Алексея Григорьевича Бобринского (1762 — 1813), младшего сына императрицы Екатерины Великой и графа Орлова. Старшим был император Павел Первый.
По этим же местам с юга налетали на русские княжества ордынцы, грабили и жгли города, угоняли в полон местных жителей. Большинство здешних старинных городов — бывшие пограничные укрепления, примерно, такие же маленькие крепости, как наши, североказахстанские, к примеру, Полудино или Становое. У нас Сибирские линии, казачьи станицы, крепости да редуты и Великая Степь. У туляков – засеки, такие же крепости, превратившиеся в городки, а вместо степи – Дикое поле.
Помните:
«Страна наша большая, порядка только нет…
Узнали то татары и думают: не трусь!
Надели шаровары, поехали на Русь».
Чтобы не пропускать таких храбрецов к Москве, и были устроены засеки. А императрице Екатерине Великой, кроме государственных дел, приходилось решать личные – заботиться о будущем сыновей. Законного наследника русского престола Павла и бастарда Алексея нужно было оберегать и обеспечивать материально. Она не понаслышке знала, какие опасности ждут их на пути к трону. Сама прошла к власти можно сказать, по трупам. Ее век был не только женский и «золотой», но еще и век заговоров, дворцовых переворотов, бунтов, войн. В них «просвещенная императрица» играла не последнюю роль.
Но среди секретных бумаг в ее архиве сохранились указы и распоряжения, в которых подробно излагалась система денежного обеспечения малолетнего Алексея. В ту пору, когда он был еще младенцем, при дворе возник так называемый Бестужевский проект, согласно которому императрице предстояло обвенчаться с Орловым, а их сына «привенчать». Особо остро этот проект обсуждался в конце 1762 года, когда цесаревич Павел был тяжело болен и остро встал вопрос о престолонаследии.
К 1765 году относится новый план двора в отношении Алексея Григорьевича и написан первый указ, касающийся его. Вот он.
«Указ Нашей Юстиц-Коллегии.
Повелеваем вам Наш полученный указ послать для исполнения в Вотчинной Коллегии, а копии с него в сенат для известия.
Екатерина.
Указ Нашей Вотчинной Коллегии.
Село Бобриково с приписными так, как оно куплено Нами от Лейбгвардии конного полка офицера Ладыженского и в ведомстве князя Сергею Гагарину по Нашему указу в смотрении порученное, со всеми из сих деревень от 1763 и 1764 годов собранными доходами, а если доходы отданы в рост, то и с процентами до дня распечатанья сего указа, отдать (ныне, в 1765 году ещё малолетнему) князю Алексею Григорьевичу сыну Сицкому, который от Нас поручен для воспитания Нашему камергеру Василию Григорьевичу сыну Шкурину, который и укажет, где оный его воспитанник обретается, о чём известна и жена его Анна Григорьевна Шкурина…
…Понеже Наша воля есть милостивая, и желаем наградить оного князя Алексея Сицкого из любви и благодарности к отцу его, бывшему капитану, который за нас потерпел, при сём прилагаем половину переломленной печати, и кто принесёт другую половину, тому отдать всё то, что в сём указе означено; а кто помешает исполнению сего Нашего указа или кто дерзнет, у того князя Алексея Григорьевича сына Сицкого всё или часть отнимать, тот да будет проклят, он и потомки его, и на нем страшный суд Божий взыщет.
… Куверт в Вотчинной Коллегии не распечатывать без оказателя половинной переломной печати…»
В 1765 году Екатерина II предполагала причислить младшего сына к фамилии князей Сицких — наиболее близкому к Романовым роду, угасшему в конце XVII века. Однако Павел выздоровел и в апреле 1774 года за Алексеем была закреплена фамилия Бобринский, производная от названия села Бобрики, купленного для него Екатериной в 1763 году.
Туда мы и едем, чтобы посмотреть, что там осталось от XVIII века, когда императрица перевела имения из дворцового (государственного) ведомства в личную собственность». Сравните дату создания усадеб Бобринских (1763 г.) с датой основания нашего Петропавловска (1752 г. ). Велика ли разница! Только сибирские укрепления, из-за отсутствия крепостных по ту сторону Каменного Пояса – Урала, строили прикомандированные из европейской части России солдаты и казаки, а в богородицкие усадьбы «для обеспечения младшего сына императрицы», нагнали около 20 тысяч крепостных. Так было создано поместье размером примерно в два нынешних сельских района. Имение разделили на части – хутора – и, по всем правилам тогдашней передовой агрономической науки, стали выращивать пшеницу, рожь и разные овощи и отправлять в Москву «для дворцовых и военных нужд». На продажу выращивали семена тимофеевки, клевера и других трав.
В Богородицке еще раньше, по указу Петра Первого, тоже для нужд армии, был построен конный завод. Имения под управлением опытных специалистов приносили хороший доход. В 1771 году, по распоряжению самой императрицы, в Богородицке и на Бобрик- горе началось строительство двух усадебных домов. Для их проектирования был приглашен молодой талантливый архитектор И.Е. Старов (1745-1808). Любопытно, что ни сама Екатерина, ни Старов стройку лично ни разу не посещали — руководили объектами дистанционно. Иногда управляющий А.Т. Болотов, чьи замыслы были реализованы в имении, иногда приглашал в Богородицк тульского наместника М.Н. Кречетникова и обсуждал с ним те новшества, которые придумал сам ученый агроном.
Существует несколько мифов о том, что ради красоты усадьбы был перенесен с высокого правого берега реки Упёрты на низкий левый весь городок Богородицк. Якобы императрица уронила с балкона дворца на берег речки свой красивый веер и приказала расположить в городке улицы так, чтобы они веером сходились к реке. Правда, такие легенды о царице и ее веере существуют еще в нескольких российских городах. Но на самом деле она никогда не была в богородицких усадьбах. Она доезжала только до Тулы, где с военными и оружейниками решала вопросы перевооружения армии. На заводе ей даже дали три раза стукнуть молотком по какой-то железяке! Не бывал до поры до времени в Богородицкой и Бобриковской усадьбах и первый граф Бобринский — Алексей Григорьевич. Впрочем, тогда еще Сицкий (а временами –Романов или Шкурин). С 1788 года и до внезапной смерти своей венценосной матери в 1796 году он вообще ничего не знал о наследстве, а жил инкогнито в своем замке недалеко от Ревеля (Таллина).
Все изменилось, когда на престол вступил Павел I. Вопреки сложившемуся о нем мнению как о человеке черством и суровом, он сразу проявил по отношению к Алексею Бобринскому благородство и не только выполнил завещание матери, но и сразу объявил Алексея своим родным братом. В течение нескольких дней ноября 1796 года жизнь Бобринского невероятно изменилась. Он получил подтверждение на владение обширными земельными угодьями, двумя усадьбами с дворцами в Тульской губернии и роскошным домом в Петербурге, ранее принадлежавшем его отцу Г. Г. Орлову.
«Я представлялся также императрице, великим князьям Александру, Константину и Николаю…, также великим княгиням, их супругам и сестрам, — писал А. Г. Бобринский своей жене из Петербурга в Ревель, имея в виду детей Павла. — Я ходил к телу покойной государыни и поцеловал у нея руку… Все глядели на меня такими удивленными глазами, не зная, чему приписать мое появление. За обедом император и императрица несколько раз говорили со мною, и внезапно взоры всех присутствующих устремлялись на меня», — радовался Алексей Григорьевич.
Павел Первый пожаловал брату титул графа Российской империи и воинское звание. Так недавно безымянный бастард стал не только крупным землевладельцем, но и основателем нового – графского! – рода. Сказка!
Переселившись в свои тульские имения, граф Бобринский не стал жить постоянно в огромном, но неуютном дворце в Бобриках. Стараниями А.Т. Болотова все было готово в главном, богородицком, дворце. Там был красивый жилой дом, оранжереи, хозяйственные постройки, храм, сады и великолепный парк – не в английском и не во французском стиле, а в свободном русском.
В Бобриках Алексей Григорьевич занимался главным образом сельскохозяйственными опытами, минералогией, астрономией. Книги по этим наукам, а также по медицине, алхимии, торговле, географии составляли его огромную (около 1000 томов) библиотеку в Богородицке. Граф полюбил свои поместья, часто объезжал новые селения и созданные рядом с ними хутора. Зимой он жил в роскошном отцовском доме Петербурге, где его жена Анна Владимировна создала знаменитый салон, в котором бывали поэты, писатели, светские дамы. Часто гостил Алексей Григорьевич и в Туле, где поигрывал в карты. К сожалению, граф, как в юности, увлекался крепкими напитками.
О этом знали в Туле и в Петербурге, но помалкивали и даже одалживали своему несколько странному земляку деньги, когда ему не везло в игре. Никто ведь не знает, как могут дальше развиваться события. Вчера он был малоизвестный бастард – сегодня граф! В результате, долгов у него накопилось изрядно. Едва ли кто-то требовал вернуть их. Ведь А. Г. Бобринскому приходили в Тулу письма от самого императора! Братья часто переписывались. Огромные пакеты почтмейстер часто лично привозил во дворец. Алексей Григорьевич, еще недавно не имевший ничего, даже фамилии, как бездомный котенок, получил огромное богатство, движимое – конезаводы на Бобрик-горе и в Богородицке, и недвижимое – все эти дворцы, флигели, храмы, мастерские, конторы. И главное богатство –землю.
В Богородицке графа Бобринского застала «гроза 1812 года». Он не воевал, но и не остался в стороне от беды, обрушившейся на страну. Он организовал ополчение, вносил пожертвования для его снаряжения и обеспечивал провиантом. Богородицкие партизаны однажды отличились: отбили у французов бронзовую колонну, которую Наполеон тащил в Москву, чтобы, как в других завоеванных им столицах, установить ее в Москве в знак победы. Не получилось…
А. Г. Бобринский закончил свой земной путь всего в 51 год — в июле 1813 года. Его похоронили на Бобрик-горе, – в парке «на мысу». Но графиня Анна Владимировна и подросшие дети (их было четверо) приняли решение о постройке фамильной усыпальницы на его могиле. Известный в то время архитектор Василий Милинский занялся строительством. В 1815 году строительство усыпальницы было закончено, и прах графа Бобринского был предан земле со всеми присущими почестями. Позднее в этой усыпальнице обрели вечный покой и потомки первого графа.
Усадьбы почти в полной неприкосновенности служили четырем поколениям Бобринских более сотни лет — до самой октябрьской революции. После 1917 года усадьбы и их владельцев постигла такая же судьба, как и большинство дворянских гнезд в послереволюционной стране. Но сейчас есть попытки, и удачные, вернуть прекрасное прошлое.
Об этом – в следующем выпуске.
Часть 1