Куда ты завёл нас, Рябов Иван? Как поморский кормщик посадил шведов на мель
6 июля (25 июня по старому стилю) 1701 г. произошло событие, которое, как принято считать, во многом определило ход и даже исход Северной войны 1700–1721 гг., завершившейся впечатляющей победой России.
Именно тогда, в сражении у Новодвинской крепости, была сорвана попытка шведов с налёту уничтожить Архангельск, сжечь верфи Соломбалы и отрезать русских от последнего, единственного моря, которое связывало Россию с Европой.
По большому счёту, помешал всему этому один человек, имя которого долгое время пребывало в неизвестности. Во всяком случае в столицах о нём забыли до XX в. Имя это – Иван Рябов. Вспомнили о подвиге двинского кормщика лишь благодаря роману Юрия Германа «Россия молодая». Однако по-настоящему страна узнала о подвиге Ивана Рябова благодаря экранизации романа, когда в январе 1984 г. на ТВ состоялась премьера одноимённого многосерийного художественного фильма Ильи Гурина.
«Песни бабиньки»
В принципе Ивану Рябову повезло, причём везение было в известной мере случайным. Зато этот случай помогает правильно ответить на вопрос: нужны ли армии и флоту политработники?
Такие как контр-адмирал Александр Николаев – да, безусловно. Именно он, почти всю жизнь служивший в должности комиссаров разного уровня, возглавлявший Политуправление Северного флота, а во время Великой Отечественной состоявший в Военном совете этого флота, сделал самое важное. В 1943 г. он дал военкору ТАСС и Совинформбюро Юрию Герману боевое задание – рассказать морякам о славном прошлом русского флота на Севере. Причём настаивал, чтобы работник отдела агитации и пропаганды Политуправления не замыкался в библиотеках и архивах, а шёл напрямую к хранителям древней поморской традиции: «Поговорите с нашими прославленными ледовыми капитанами, например, с Котцовым Иваном Фёдоровичем. На таких русский флот держится. Они вам правильно подскажут, о чём именно людям интересно знать».
В доме этого капитана Герман увидел грамоту царя Иоанна Васильевича, данную «лодейному кормщику Ивашке Котцову на право ходить вверх, в Немцы, и вниз, в Русь». А также грамоту Петра I, которой царь-плотник жаловал Кузьму Котцова званием «корабельного вожа». В этой семье хранили и чтили память своих героических земляков – о подвиге кормщика Рябова Ивану Котцову, по его словам, в детстве «бабинька пела».
Можно ли верить «песням бабиньки»? Герман решил, что можно. И выстроил кульминацию своего романа вокруг сюжета «Иван Рябов спасает Новодвинскую крепость и Архангельск». Тот, кто видел фильм «Россия молодая», должен помнить: кормщик Иван Рябов с помощником-толмачом Митей под видом рыбака, случайно захваченного шведами в плен, становится у них лоцманом, обещает провести в Архангельск, но вместо этого сажает шведский флагман и ещё пару судов на мель аккурат в зоне поражения русских пушек Новодвинской крепости. Шведам закономерно наступает капут. Правда, Митю они успевают убить. Рябов же спасается и доплывает до своих.
«Воровские фрегаты»
Напомним – роман вышел в 1952 г. Но почти четверть века от историчности подвига Ивана Рябова отмахиваются. Однако в 1975 г. историк Николай Коньков публикует в сборнике «Летопись Севера» «Новый документ о Новодвинском сражении 25 июня 1701 года». Из этого документа чётко следует, что Иван Седунов по прозвищу Ряб или Рябов, а также Митька Попов действительно совершили то, о чём «бабинька пела»: «А у самого у него, Ивашки, была мысль такая, что ввесть воровские корабли в устье и посадить на мель. И ввёл де он, Ивашко, те вышеписанные воровские свейские два фрегаты и яхту с воинскими людьми с моря в Двинское устье, где строитца крепость, да в полуверсте те фрегаты да яхту на мель посадил... Толмача-де Митьку Попова, который с ним был в полону, свеи из фузей дробью убили, а его-де, Ивашку, ранили дробью мало не до смерти, а он, Ивашко, с корабля бросясь в воду, переплыл на берег... »
А чуть позже история раскрылась с неожиданной стороны. Прежде всего обратили внимание на явную нестыковку по срокам. В своей «расспросной» Иван показал, что намеренно вывел шведские корабли туда, где «строитца крепость», – под русские пушки. Однако Новодвинскую крепость заложили 12 июня. И когда была обнаружена запись: «Мая первый день 1701 года кормщик Иван Ряб пошёл на Мурманский промысел», исследователи встали в тупик. Получалось, что Иван Рябов пошёл на свой промысел почти за полтора месяца до начала строительства крепости. Однако же вывел «воровские фрегаты» точно к крепости, отлично зная, что рядом с ней та самая мель. Как?
Разведка в рясах
А что если это был не простой мужик? Та самая запись про 1 мая сделана в приходно-расходных книгах Николо-Корельского монастыря. То есть во владениях архиепископа Холмогорского и Важского Афанасия. Что в корне меняет дело. Это в кино владыка приказывает добровольно отдать колокола для переливания их в пушки и отдаёт своих людей в ополчение. В реальности же Афанасий занимался куда более тонкими делами. В частности, сбором и анализом информации через широчайшую сеть своих агентов. Она поступала и из Стокгольма, и из приграничных сёл и городков. Известно также, что в самом начале войны, зимой 1700 г., архиепископ, основываясь на донесениях «ведущих людей», подготовил труд «О трёх путях в Свейскую землю». Кроме того, владыка активно участвует в подготовке строительных работ Новодвинской крепости.
Да, смерть!
Иными словами, архиепископ Афанасий «в теме». Он отлично знает о намерениях и передвижениях неприятеля. Он в курсе, где будет строиться крепость. Царь доверяет ему безгранично – «Грамота Петра I архиепископу Афанасию о принятии оборонительных мер при появлении шведских фрегатов в Белом море» наделяет владыку исключительными полномочиями в деле обороны. А самое главное, царь за полтора месяца до закладки крепости строго-настрого запретил выходить в море всем промысловым судам, чтобы неприятель не мог захватить опытных лоцманов, знающих фарватер Северной Двины. За те же полтора месяца до закладки крепости на монастырском судне, принадлежащем владыке Афанасию, выходит в море Иван Рябов – вроде как «на рыбей палтусей и тресковой промыслы»...
Судя по всему, никаких случайностей в этом деле не было. А была самая настоящая спецоперация, спланированная владыкой Афанасием и осуществлённая Иваном Рябовым. Что делает его подвиг ещё более значимым. Он знал, что идёт на верную смерть. И что перед смертью предстоит претерпеть издевательства и пытки: «Учали они, иноземцы, спрашивать с пристрастием и палками бить, и мучить, чтоб он, Ивашко, указал им с моря в Двину-реку устье... И мучали ево, Ивашка, всячески и с саблею над головой ево стояли многажды и с карабля на верёвки в воду дважды бросали. И не мог-де он, Ивашко, таких многих мук стерпеть, дал иноземским их начальным людем слово, что он до речки Малой Двинки, где строят крепость, проведёт». Свою роль Рябов сыграл превосходно – шведы до самой посадки кораблей на мель ничего не подозревали.
Долгое время ничего об Иване Рябове не знала и вся огромная Россия. Только на Белом море хранили память о герое-земляке. Сколько ещё таких забытых героев? Много. Отечественная история богата на подобные сюжеты.