От текста до СИЗО — один шаг

Уголовные дела против журналистов: кампания или набор случайностей? Только присудили полмиллиона штрафа журналисту Прокопьевой по обвинению в оправдании терроризма, как на следующий день задержали журналиста Сафронова — по обвинению в госизмене. Вопрос: специально на журналистов заводят дела или это так у ФСБ случайно получается? В последнее время уголовных дел против журналистов немало — все они в той или иной степени безумные. Светлану Прокопьеву из Пскова обвиняли в оправдании терроризма, потому что она написала колонку, в которой говорила, что подрыв террориста в здании ФСБ в Архангельске можно объяснить политической обстановкой в стране. За это обвинение хотело посадить Прокопьеву на 6 лет, но суд, проходивший на фоне протестов журналистов, пожалел — признал виновной, но за решетку не отправил. Наутро после вынесения этого приговора взяли Ивана Сафронова, который долго работал в "Коммерсанте". Его обвиняют в госизмене — тут почти ничего не известно. То ли работал на чешскую разведку, то ли писал о продаже Су–30 Сирии. На издателя "Медиазоны" Верзилова завели уголовное дело за то, что у него есть канадский паспорт и он о нем не заявил куда следует. В Петербурге журналистку Вольтскую вызывали на допрос по статье 207.1 УК РФ — распространение заведомо ложной информации о всяких эпидемиях. Потому что у нее в интервью врач рассказал о практике лечения ковида (понятно, что ничего хорошего не рассказал). В каждом случае — разные статьи УК. Посмотрел статистику приговоров по этим статьям за последние 3 года. Статья 205.2 (публичное оправдание терроризма — за это осудили Прокопьеву). В 2017 году — 25 приговоров (всех приговорили к лишению свободы). В 2018–м — 95 дел (по 76 — лишение свободы, по остальным — штрафы). В 2019–м — 104 приговора (в 86 случаях — лишение свободы). То есть по нарастающей дела по этой статье идут. Мы не знаем подавляющего большинства фабул. Статья 275 (государственная измена). В 2017 году — четыре приговора, и в 2018–м — четыре, в 2019–м — восемь. Тоже растут, только цифры меньше. Статья 330.2 (несообщение о наличии подданства иностранного государства). В 2017 году — 10 приговоров, в 2018–м — 11, в 2019–м — тоже 11. Понятно, что не только журналистов судят. Просто мы не знаем, кого еще сажают. И насколько странные там обвинения. Если судить по известным нам случаям — скорее всего, странные. По делу Прокопьевой это особенно очевидно. Потому что там всё на виду: написала текст, больше никаких прегрешений не совершала. В колонке изложила ровно то, что написано во всех советских учебниках истории про деятелей "Народной воли". По Сафронову — все засекречено. Поэтому кажется еще более сомнительным. Что журналист мог рассказать НАТО? Или любой контакт с иностранцами у нас приравнивается к измене? Любопытно, кстати, как Сафронова взяли в "Роскосмос" (он там работал последние 2 месяца) — его же должно было ФСБ проверять? Или его специально туда взяли — чтобы поработал под контролем? По двойному гражданству Верзилова — я считаю, наличие такой статьи в Уголовном кодексе в принципе безумно. А статью про дезинформацию о ковиде недавно внесли в УК — тут еще практика не наработана, понятно только, что посадить по ней можно любого, кто хоть в какой–то стороне этого вируса сомневается. И это только четыре статьи УК (а их там 360). Не думаю, что специально на журналистов заводят такие дела, в которых все кажется или сомнительным, или непонятным, или изначально неправильным. У нас всех так судят (ну, может, не всех — про всех информации не хватает). Но только журналисты на дела в отношении коллег так реагируют. Понятно почему — это их вплотную касается. Если не сопротивляться, любого могут посадить за текст с упоминанием терроризма, нацизма, сепаратизма, вируса, наркотиков или Су–30. То есть это жизненная необходимость. Странно, что другие корпорации не сопротивляются. Хотя у них свои жизненные необходимости. Бизнесмены не выходят в пикеты, когда предпринимателей сажают, чиновники — когда чиновников. Справедливости ради отметим: худруки театров защищали Серебренникова — в пикеты не вставали, но заявления делали. Понятно, что громкие журналистские процессы выгодны государству: из "дела Прокопьевой" все должны узнать, что лучше вообще не говорить о терроризме, из "дела Сафронова" — что лучше вообще не иметь дел с иностранцами. Из "дела Вольтской" — что не надо сомневаться в статистике смертей от коронавируса. Не думаю, правда, что это изначальная задумка спецслужб — это потом аналитики в докладных записках в Кремль так объясняют. Просто ФСБ, СК (и кто там еще у нас есть) тоже хотят хайпа. Посади еще одного неизвестного бизнесмена — нет хайпа. А посади журналиста — есть. То есть сажают одни, а находят потом в этом большой государственный смысл другие. Правда, история показывает, что абсурдность процессов никакие государства от потрясений не спасала. Может, поэтому Петербург громкие дела обходят стороной (все–таки и дело о COVID–19 замерло на ранней стадии). Надежда теплится, что у нас силовые начальники поумнее будут.