Пятница Чукотская: боевые оленеводы, забытая война и дурацкие анекдоты, север империи, не оч давно
Всесоюзные туземцы
Говорят, анекдоты про чукчу придумали уже в брежневскую эпоху. Молодой Михаил Кононов изобразил на экране начальника Чукотки, а вокруг него жили добрые, доверчивые, недалёкие чукчи. Масла в огонь подлил нанаец Кола Бельды, распевающий с довольной ухмылкой, как чукча в чуме ждёт рассвета. И на советские просторы хлынул поток дурацких, временами довольно обидных анекдотов и прибауток. И не только про чукчу. Титульная нация, крепя дружбу народов, в фольклоре отрывалась по–полной. Вероятно, такое бывало во многих многонациональных странах, но нас сегодня интересует забытая Чукотская война, в которой русским покорителям Севера оказалось совсем не до шуток.
Каких–то 300 лет назад РИ всерьёз опасалась, что сопредельные северные территории могут уплыть к какому–нибудь стратегическому сопернику, например, к Франции, владеющей солидным куском соседнего континента. Поэтому вопрос вхождения Чукотки в состав империи стоял чрезвычайно остро, и первые попытки начались задолго до Екатерины II. Победный марш казачьих конкистадоров уводил их всё дальше на восток вдоль бассейнов рек Колыма и Анадырь. На бескрайних снежных просторах жили чукчи–оленеводы, "настоящие люди", как они сами себя называли. Рослый, смелый и рассудительный народ, по меткому определению героя чукотской кампании майора Павлуцкого. Хотя пара присущих чукчам заёбов реально напрягали, к своим и чужим жизням они относились без должного пиетета. Основная масса их кочевала вслед за родными олешками, неудачники же, потеряв стада и корни, оседали на побережье ледяного океана, перенимая культуру приморских эскимосов. Понятное дело, что в суровых экстремальных условиях и чукчи–оленеводы, и чукчи–охотники получали большой выброс андреналина и слыли нешуточными агрессорами, вступая в конфликт с этносами конкурентов. И первым номером тут выступали коряки и юкагиры, подписавшиеся платить российской короне, что делало защиту их интересов важным геополитическим приоритетом.
Звезда пленительного счастья
В 90–е мне посчастливилось постоять на нашем колхозном рынке, делившим свои неухоженные просторы с народившимся классом челночных торговцев. Здесь всем заправляли лысые тёртые братки, с перебитыми носами и набитыми костяшками, бойцы невидимого фронта, как мы ласково их называли. Периодически они кого–то пиздили, или кошмарили, или подсылали воров заломать деньги, но в целом всё координировали чотко, сдавая мзду наверх и расширяя охват территорий. Практически тем же самым занимались отважные казаки–первопроходцы в зауральских северных землях. В середине XVII столетия хороший дом в Москве стоил 10 серебряных рублей, ровно столько давали в Европе за две соболиные шкурки с серебристым отливом или четыре моржовых клыка, ценившихся больше слоновой кости. Удача первопроходцев значила для казны не меньше, чем нынешний нефтегазовый сектор. И никакие морозы или злые аборигены не могли остановить их тяжёлую поступь на пути к северному Эльдорадо.
Первая официальная стрелка с чукчами прошла летом 1642 года на реке Алазея, к западу от Колымы. Объединённая группировка енисейского атамана Димы Ярило и авторитетного морехода Семена Дежнёва не нашла понимания у местных, объясняя им, что платить дань российскому царю — почётная обязанность народов Севера. Более того, неразумные алазейские чукчи не просто зажали мягкое золото, но и затеяли перестрелку в лучших традициях североамериканских индейцев. Вмазав для куражу фирменной настойки из мухоморов, горячие чукотские парни обрушили на захватчиков тучу стрел. Бой длился почти сутки, костяные "самурайские" доспехи, надетые поверх тюленьих шкур, совсем не защищали от пуль, но казаков было всего 15, хоть и вооружённые пищалями они отступили, и в последующие 85 лет районы Нижней Колымы и бассейна Анадыря стали ареной противостояния между мстительными неуступчивыми оленеводами и боевыми псами империи.
Кнутом по прянику
В начале XVIII столетия в РИ сложилась удивительная картина: в то время как модернизированная Петром армия с успехом крушила шведа, турка и перса, в холодной жопе мира маленький первобытный народ, не знавший железа, упорно отказывался платить дань. При этом все его соседи, эвены, коряки, юкагиры и пр., хоть и взбрыкивали периодически, но всё равно исправно снабжали казну клыками и мехами, присягнув российскому царю на верность. За прошедшие годы пионеры–первооткрыватели утыкали сибирские земли острогами, разведали путь на Аляску, и чукотские земли рассматривались, как перевалочная база, где отряды покорителей могли бы отдыхать, тренироваться и аккумулировать добычу. Однако кроме Анадырского острога, заложенного ещё командой Дежнёва, никаких других форпостов для грядущего плацдарма не было. Хуже всего, что несознательные чукчи не просто клали на протекторат и сотрудничество, но и продолжали грабить окрестные племена, подрывая доверие к власти и сея раздрай в регионе.
— Никакова ясаку не платили, и ныне хер вам моржовый, – докладывал ответ чукчей крещёный юкагир Иван Тёрешкин, отправившись в 1711 году на переговоры. В Петербурге было принято решение нейтрализовать непокорных, агрессивных мочить прямо в ярангах, и лихой драгунский капитан Дмитрий Иванович Павлуцкий принял командование карательной операцией на себя.
Победоносная Анадырская экспедиция 1727 года, явившая миру безмозглых дикарей преимущества порохового оружия, поначалу чуть было не накрылась медным тазом. В серьёзном по тем временам войске почти в 600 человек возникло досадное недоразумение, драгунский капитан Павлуцкий и казачий голова Шестаков эпично расплевались, и покорять аборигенов Чукотки каждый из них пошёл своим путём. С учётом многомесячной дороги от Питера до Якутска и бюрократических проволочек первое серьёзное сражение случилось на 3 год кампании и полностью уничтожило силы казака Шестакова. Погнавшись за крупным отрядом "каменных чухч", его разноплемённые бойцы неожиданно очутились перед лицом превосходящих сил противника, который не стал церемониться с непрошенными гостями. Не дав реализовать огневое преимущество, чукчи смяли эвенков, тунгусов и коряков на русских флангах, и, выдержав залп казачьих пищалей, ловко перешли в рукопашную. Немногие выжившие потом рассказывали о тысячах кровожадных воинов Севера, хотя реально их могло быть несколько сотен. Победителям досталась шикарная добыча — 12 кремневых ружей, 3 дефицитные нарезные винтовки, дюжина железных кольчуг, невиданные досель пороховые гранаты и груда холодного оружия. Сам Шестаков, смертельно раненный в шею, до такого позора не дожил.
Зато вдохновлённые победой чукчи устроили форменный разгром окрестным "ясачным" корякам, нанеся ещё один удар в спину российской короне. Терпеть такое было уже невозможно.
Что вижу, то пою
Здесь–то и взошла звезда Дмитрия Ивановича Павлуцкого. Узнав о фиаско коллеги, капитан не стал пороть горячку. Добравшись до базы, он вдумчиво перестроил Анадырский острог, перезимовал за его толстыми стенами, а по весне выступил в поход со свежими силами. Спустя три месяца, четыре сотни русских, коряков и юкагиров ступили на хрупкий июньский лёд незнакомой реки. Это было суровое Заполярье, летний ледоход ещё только начинался, и застывшее побережье Восточно–Сибирского моря вывело их на боевые порядки пышущих гневом аборигенов. Местный тойон (типа, князь) Наихню просто не ожидал, что его атакуют так мгновенно. Держа ружья над головой, солдаты, казаки и сочувствующие жители Севера попрыгали в ледяную воду прибоя, с сходу кинувшись в бой. К вечеру остатки разбитого чукотского войска растворились в прибрежных зарослях, успев по обычаю зарезать наблюдавших за битвой домочадцев. Тысячи грустных оленей достались победителям. Грандиозный по меркам Севера поход Павлуцкого лишь на время прекратил чукотский беспредел для соседей, но бесконечные стычки утомили даже агрессора. Впереди забрезжило примирение, но стоило Павлуцкому отъехать в Якутск на повышение, как его сменщик сотник Васька Шипицын устроил чухчам кровавый переполох, напрочь зарубив все инициативы. Во всём, как водится, оказались виновны местные бабы.
Недаром говорят запретный плод сладок, так и случилось на переговорах 1741 года между верхушкой чукотских вождей–тойонов и выборщиками из Анадырского острога. Пока стороны тёрли за мирное урегулирование, некий несознательный казак Анкундинов вступил в связь с корякской рабыней из противоположного лагеря, регулярно трахая её самым неподобающим образом. Довольная женщина на радостях выложила любовнику все секреты, согласно которым известный нам тойон Наихню (тот самый, сливший Павлуцкому в походе) после переговоров распевал по ночам боевые частушки резко подстрекательского содержания. Дескать он, грозный Наихню, скоро перепиздит всех русских, омоет сапоги в ихних озёрах, сожжёт государевы остроги и будет пасти в округе своих олешек, овеянный славой и любовью потомков. Надо сказать, в те времена люди к словам относились гораздо серьёзней, поэтому наутро все прибывшие на саммит чукотские бонзы были зарезаны, а остальные бежали в страшном смятении.
В древнерусской истории встречался подобный инцидент, когда князья вероломно раскатали посольство Судэбея, вызвав ответную реакцию монголов. Поэтому власти РИ решили долго не рассусоливаться, снарядив якутского губернатора Павлуцкого для повторного принуждения чукчей к миру. Ситуация была знакома, и майор споро взялся за дело. 5 тысяч олешек, перевозивших оружие, провиант, 650 бойцов и одну пушку растянулись в огромный караван. Периодически возникали стычки с местными, но никаких решающих сражений, громких побед и дорогостоящих трофеев так и не случилось, неуловимые чукотские племена терялись в бескрайней тундре. Сторонник крайних мер Павлуцкий жёг стойбища и пытал мирных жителей, но результатов было с гулькин куй. Сожрав всех своих обозных оленей, голодные и раздосадованные экспедиционеры вернулись на восьмой месяц в Анадырский острог. Чукотский вопрос по–прежнему висел в воздухе.
P. S. Миссия невыполнима
Как это не странно, история любит повторяться, в природе людей наступать на одни и те же грабли. Подобно полчищам блистательного Дария, впустую гонявшего по степи за скифами, или великого Кира, павшего в погоне за массагетами, российские армейские части так и не смогли достать мобильный чукотский социум. Войска регулярно ходили в походы, нападали, отбивались и гибли посреди вымороженной снежной пустыни. Погиб и Павлуцкий, обложенный со всех сторон чукчами, как медведь в берлоге, и его окровавленный панцирь полтора века передавали внутри чукотского рода, как самый важный трофей.
Спустя 120 лет после первой стрелки на Алазее, Екатерина II подписала указ: "...состоящую в Сибири Анадырскую экспедицию отменить и имеющуюся в Анадырске команду всю вывести..." К аборигенам было велено относиться с уважением. Острог сожгли, гарнизон переправили поближе к метрополии, и история русско–чукотских войн бесславно закончилась. Отголосками тех кровавых событий стали чукотские сказки о Якунине — суровом русском завоевателе, закованном в железо со смертоносным оружием в руках. В конце каждого эпизода он стабильно погибает.
Говорят, "настоящие люди" за это время привыкли к своим несостоявшимся поработителям. Потеряв главного врага в истории, они продолжили с ним торговать, по привычке приезжая на ярмарки в полной боевой выкладке. Что какбэ подтверждает старую истину: любовь и бабло побеждают всё. ????
Такая жизнеутверждающая ботва. Спасибо всем за внимание, и ну их нафиг эти сибирские морозы.
Не болейте!
Кдпв: лица Севера вчера и сегодня, фото А. Химушкина и Д. Нельсона
Для желающих углубиться
Академия Арзамас: вопросы и ответы
Явление анекдота про чукчу
Нудноватая, но полезная книга о вооружениях
Написал September66 на september66.d3.ru / комментировать