Заградотряды для буржуев, борьба с коррупцией в РИ и иностранные инвестиции до революции
1. Забавное из большой статьи про становление Красной Армии:
В дневнике В.Г.Короленко отражены сцены комплектования Красной армии на Украине еще в январе 1918 года: «…Приходит наниматься в Красную гвардию человек. Ему говорят: — Вы, товарищ, значит, знаете нашу платформу? — Та знаю: 15 рублей в сутки».
Или вот ещё, уже не забавное:
https://takoe-nebo.livejournal.com/884341.html
Ленин из письма Л.Д. Троцкому от 22 октября 1919 года: «Покончить с Юденичем (именно покончить – добить) нам дьявольски важно. Если наступление начато, нельзя ли мобилизовать еще тысяч 20 питерских рабочих плюс тысяч 10 буржуев, поставить позади их пулеметы, расстрелять несколько сот и добиться настоящего массового напора на Юденича?» (РГАСПИ, ф. 2, оп. 1, д. 11480 – автограф).
Реклама
2. Познавательный материал о том, как Российской Империи боролись с коррупцией во времена её последних императоров:
https://historical-fact.livejournal.com/243033.html
Вступление на престол Александра III – человека редкой честности и прямоты – ознаменовало собой решительное наступление на остающиеся очаги коррупции. «Лично порядочному Царю претила коммерциализация придворной жизни», – замечает И.В. Зимин.
Важнейшим решением нового Императора был запрет на совместительство, то есть на соединение государственной службы с коммерческими занятиями. Закон об этом был принят в 1884 году. Отныне чиновникам первых трёх классов, высшим чинам Двора и многим другим должностным лицам безусловно запрещалось быть учредителями или руководителями в торгово-промышленных товариществах и акционерных компаниях. От остальных чиновников, не занимавших значительных должностей, требовалось незамедлительно сообщать о своих занятиях подобного рода, и запрет мог быть наложен по решению начальства. Этот закон соблюдался неукоснительно вплоть до конца Империи. <…>
Хуже пришлось другому руководителю экономической политики, А.А. Абазе, занимавшему ключевой пост председателя Департамента экономии Государственного совета. Получив инсайдерскую информацию о решении правительства понизить курс кредитного рубля, Абаза стал через банкира Рафаловича играть на бирже на понижение курса. Благодаря этому он заработал, по его собственным уверениям, всего лишь 100 тыс. рублей, а по слухам – 900 тысяч. Когда проделка вскрылась, Император затребовал от Абазы письменные объяснения, и по рассмотрении его покаянного письма велел ему подать прошение об отставке. В данном случае речь шла о нарушении не закона (использование «инсайда» было сравнительно новым злоупотреблением, ещё не предусмотренным напрямую в законодательстве), а служебной этики.
Другой жертвой новой политики «нулевой терпимости» к коррупции стал министр путей сообщения Аполлон Кривошеин. Его дело началось в последние месяцы царствования Александра III. Кривошеина обвинили в том, что он заключал контракты на поставку леса для железнодорожного строительства из своих собственных имений. По итогам разбирательства ему также было приказано подать в отставку, но это произошло уже при новом Императоре. «Он уже шесть месяцев как у нас с отцом был на замечании», – заявил Николай II и в придачу приказал лишить Кривошеина придворного звания гофмейстера. Карьера Кривошеина, как и Абазы, на этом закончилась. После таких прецедентов чиновники высшего уровня ничего подобного себе уже не позволяли. Острастка сработала. <…>
Заповедником коррупции в то время по-прежнему было интендантство, но вследствие своей плохой репутации оно уже начинало выглядеть пугалом на фоне других ведомств, где коррупция была сведена к минимуму или вовсе исчезла (как, например, в судебной сфере). Общественные нравы изменились настолько, что потенциально прибыльная интендантская служба не только не притягивала людей, но совсем наоборот: военные гнушались идти в интендантство, опасаясь, что общество сочтёт их принадлежащими к классу воров. Поэтому служащие в интендантстве до некоторой степени находились в положении касты отверженных, и неудивительно, что именно расследование злоупотреблений в интендантском ведомстве стало чуть ли не единственной крупной коррупционной историей за все царствование Николая II. Проводившаяся в 1909-1912 гг. сенатором Н.П. Гариным ревизия основательно встряхнула интендантское ведомство и выявила несколько десятков человек, виновных в коррупции, в основном офицеров среднего звена. В частности, был изобличен в преступлениях, разжалован и отправлен в арестантские роты бывший начальник транспорта 1-й Маньчжурской армии Ухач-Огорович. С назначением главным интендантом генерала Шуваева, в чьей безукоризненной честности никто не сомневался, и этот последний очаг системной коррупции стал угасать.
Это, в сущности, всё, что можно сказать о коррупции в верхах: как видим, за несколько десятилетий наберётся всего ничего – буквально два с половиной дела, то есть «кот наплакал». Не было в тогдашней России ничего подобного панамской афере, потрясшей политический класс Франции, или делу датского министра Альберти, которому пришлось сесть в тюрьму за хищения. Не было в ней и таких явлений, как нью-йоркский «Твидов Суд», ставший памятником американской коррупции. Уже упомянутый Гурко после революции писал: «Что же касается денежной честности высшего состава правительства, то, за редкими исключениями, она была безупречна. Говорить теперь о хищениях, будто бы производившихся нашими сановниками, после того как раскрылись все государственные архивы и опубликованы наиболее секретные документы, после того, как сначала Временное правительство, а затем большевики произвели самые тщательные следствия о деятельности наших министров, причём им не удалось обнаружить ни одного компрометирующего их факта, можно только, если сам не обладаешь ни малейшей долей добросовестности». В самом деле, созданная после свержения Самодержавия Чрезвычайная следственная комиссия по расследованию его «преступлений», несмотря на всю свою предвзятость и страстное желание отыскать компромат, не смогла найти ничего серьезного. Даже Сухомлинова осудили отнюдь не за взятки. <…>
Однако оппозиционная общественность и журналистика до самой революции не желали признавать этот факт и видеть вещи такими, каковы они были на самом деле. «Ни наши либеральные думские органы, ни наша либеральная пресса ни разу не похвалили ни одного шага правительства Царя, все огулом подвергалось критике», – вспоминал В.Ф. Романов. Многие «борцы с режимом» прозрели лишь впоследствии, уже будучи выброшенными в эмиграцию. <…>
Таким образом, в Императорской России двухсотлетняя борьба с коррупцией увенчалась реальным успехом, и в итоге страна оказалась среди наименее коррумпированных государств Европы, особенно в отношении верхушечной коррупции.
3. Блогер fgup48 цитирует советские источники:
https://olegmakarenko.ru/2179442.html?thread=811446642#t8114...
Одна треть – значительная доля: иностранный капитал явно был серьёзным подспорьем для русской дореволюционной промышленности. Наша страна умела привлекать инвестиции.
Вместе с тем, треть – это всего лишь треть. Зависимость России от иностранных инвестиций критической ни в коем случае не была.