«Глубоководная кругосветная экспедиция позволит совершить открытия мирового значения»
Открытия, сделанные при изучении больших океанических глубин, дали пищу новым теориям о начале жизни на Земле и ее разнообразии на других планетах. Об этом в интервью «Известиям» рассказал руководитель Лаборатории научной эксплуатации глубоководных обитаемых аппаратов Института океанологии РАН имени П.П. Ширшова, доктор технических наук, профессор, Герой России Анатолий Сагалевич. Также ученый сообщил о подготовленном плане по восстановлению глубоководных аппаратов «Мир». Их первой задачей может стать кругосветная экспедиция, которая включает 85 основных точек погружения — это миссия общечеловеческого значения, добавил он.
«Я защитил докторскую диссертацию и поехал строить «Миры» в Финляндию»
— Анатолий Михайлович, что стало поводом для создания «Миров»?
— В 1965 году я пришел в Институт океанологии, сначала занимался разработкой аппаратуры для океанологических исследований, в частности, системы непрерывного сейсмического профилирования. В этом же году директором института стал Андрей Монин — выдающийся человек и ученый. В 1969-м он посетил Океанографический музей Монако (его также называют Музеем Жак-Ива Кусто Кусто) и встретился со знаменитым исследователем.
Кусто сказал директору, что такое крупное научное учреждение, как наш институт, должно иметь собственные глубоководные обитаемые аппараты. С этого всё и началось. Сначала закупили аппараты Pisces. Они рассчитаны на погружения до 2 тыс. м. Их использовали для научных исследований и международных проектов.
Позже решили, что нужны суда для глубин до 6 тыс. м, поскольку они занимают 98% площади Мирового океана. В итоге был разработан проект двух глубоководных судов — «Мир-1» и «Мир-2». Основная заслуга в этой работе принадлежит океанологу и конструктору, Герою Соцтруда Игорю Михальцеву. В 1985 году я защитил докторскую диссертацию и поехал строить «Миры» в Финляндию, осуществляя техническую сторону этой работы.
— Почему была выбрана эта страна?
— В то время Финляндия практически жила за счет СССР. В том числе там строилась большая часть нашего флота.
С финнами было легко и продуктивно работать. Они отобрали самых способных молодых специалистов — отличников университетов и институтов по соответствующим специальностям. Возглавил проект опытный и грамотный инженер Сауля Рухман. Мы с ним стали близкими друзьями и обсуждали все технические вопросы, а затем выносили их на рассмотрение с инженерной группой.
— Правда, что советские глубоководные аппараты создавали при активном противодействии США?
— Да, противодействие было. В числе прочего существовала организация CoCom (Координационный комитет по экспортному контролю), которая следила за поставками оборудования из капстран в социалистические. Ограничения распространялись на глубоководную технику сначала с погружением до 300 м, потом — до 1000 м.
Всё же нам удалось заключить контракт с канадской фирмой International Hydrodynamics Corp. В 1971 году я поехал туда как наблюдатель за созданием аппарата Pisces-4. Однако американцы наложили вето на проект, и канадцы отозвали экспортную лицензию.
Позже, когда у нас уже были «Миры», я погружался с бывшим премьер-министром Канады Пьером Трюдо в заливе Монтерей (у берегов Калифорнии). Он рассказал, как адмирал Риковер, известный как отец атомного флота США, специально приехал в Оттаву и заявил, что Россия не должна получить глубоководные аппараты. Тем не менее мы сохранили контакты с фирмой и в 1974 году заключили новый контракт. В результате получили два аппарата — Pisces-7 и Pisces-11.
Затем наши участие в экспедициях и выступления на конференциях сформировали круг единомышленников. Они понимали, что техника определяет будущее научных исследований. Эта поддержка помогла преодолеть сопротивление и построить «Миры». Их спустили на воду в 1987 году.
«Подобного комплекса нет и не было ни у кого в мире»
— По каким параметрам «Миры» стали лучшими в мире?
— Комплекс включал научного судно-носитель с двумя глубоководными аппаратами. Подобного комплекса нет и не было ни у кого в мире. В 1994 году американский Центр развития технологий признал «Миры» лучшими по конструкции, надежности и функциональности. Всего за время эксплуатации аппаратов мы совершили 37 экспедиций, в ходе которых не было ни одной нерешенной задачи.
Показательно произошло знакомство с режиссером «Титаника» Джеймсом Кэмероном. Когда он впервые увидел аппараты, то сказал, что это бриллиант инженерной мысли.
— Вы упомянули Кэмерона. Можете рассказать про ваше сотрудничество?
— Отношения сложились на двух уровнях — профессиональном и человеческом. Вместе мы совершили 49 погружений. На каждом из «Миров» помещались три человека. Их функции были распределены. Один освещал, второй снимал, я управлял аппаратом. Сами аппараты также выполняли свои роли. Первый служил «оператором», второй — «актером».
В процессе работ Кэмерон использовал специальную платформу с 35-миллиметровой кинокамерой, которая крепилась на подвижную платформу с гидравликой. В 1995 году под водой также снимали на пленку. Чтобы сделать кадры внутри затонувшего «Титаника», использовали телеуправляемый аппарат на оптоволоконном кабеле, который проникал во внутренние интерьеры.
В результате таких съемок, кстати, было разработано множество инноваций. Включая, например, технологию прямой трансляции с глубины. Ее впервые применили в 2005-м во время работы над документальным фильмом «Пришельцы из глубин» (Aliens of the Deep).
С Кэмероном мы сохранили дружеские отношения. В последний раз навещал его в Лос-Анджелесе перед пандемией коронавируса. Сейчас режиссер переехал в Новую Зеландию, где снимает продолжение «Аватара». Как-то он признался, что у него всего один настоящий друг в мире — это я.
«Открытие живых существ на больших глубинах породило новые теории о начале жизни на Земле»
— Какие открытия сделали с помощью «Миров»?
— Их много. Например, до нас никто не был на точке Северного полюса. Прежние достижения ограничивались поверхностью льда, под которым до полюса оставалось еще 4261 м толщи воды. Мы первыми спустились на дно и установили там российский флаг.
После этой экспедиции, к примеру, астронавт Базз Олдрин, побывавший на Луне, сказал: «Анатолий и его команда сделали то, что можно будет повторить, только когда на Северном полюсе растает лед». А космонавт Алексей Леонов заметил: «Ты сделал то же, что и я. Только я выходил в открытый космос, а ты вошел в закрытый гидрокосмос».
Из наших научных открытий интерес представляют хемосинтетические сообщества. Это формы жизни, которые существуют на больших глубинах. Здесь формирование белка происходит без света — в полной темноте. В отличие от фотосинтеза энергетическая основа этих существ — окислительно-восстановительные реакции. Открытие живых существ на глубине породило новые теории о начале жизни на Земле и разнообразии ее форм на других планетах.
— Пять лет назад китайская подводная лодка Fendouzhe опустилась в Марианскую впадину на глубину 10 909 м. Расскажите о вашем участии в проекте.
— Сотрудничество возникло в 2015 году. Представители Шанхайского океанического университета предложили мне участие в проекте. Они создали специализированный «Хадал-центр». Хадальная зона — это область наибольших глубин океана с экстремальными условиями — сверхвысоким давлением, отсутствием света и уникальной химической средой. Цель проекта — достижение глубин до 11 тыс. м.
Хотя гонорар был скромным, для меня была важна реализация самой идеи, которая, к сожалению, в нашей стране поддержки не нашла. К проекту я привлек оставшихся финских специалистов, которые прежде трудились над созданием «Миров» (хотя их компания уже прекратила существование). За пять лет аппарат построили, и сейчас китайцы успешно работают на экстремальных глубинах.
Недавно наш ученый Андрей Гебрук совершил погружение на 9,5 тыс. м в Японском желобе. Это сотрудничество доказало: даже когда идеи не находят поддержки на родине, они могут принести плоды в международном масштабе.
«Полный план восстановления «Миров» мной составлен»
— В России хотят строить новые глубоководные аппараты. Оправданно ли это?
— Новые, пожалуй, нецелесообразно — лучше модернизировать проверенные. К примеру, строительство китайского аппарата обошлось в $68 млн. Когда мы создавали «Миры» в Финляндии, два аппарата стоили $40 млн. Сейчас на строительство нового «шеститысячника» потребуется примерно $45–50 млн.
Если говорить о «Мирах» и спускоподъемном механизме на судне-носителе «Академик Мстислав Келдыш», то на восстановление всего комплекса нужно около $20–25 млн.
Для этого необходимо провести исследовательские работы, закупить оборудование и полностью перебрать аппараты. Полный план восстановления «Миров» мной составлен. Однако нужны деньги. Сейчас ведется работа по привлечению финансирования.
— В XXI веке глубоководные аппараты должны управляться человеком или с помощью беспилотных технологий?
— Как-то бывший директор нашего института Андрей Монин спросил Жак-Ива Кусто: «Если бы перед тобой стоял выбор — телеуправляемый аппарат или аппарат с человеком внутри, что бы ты выбрал?» Жак слегка усмехнулся и ответил: «Ни один робот никогда не заменит человека под водой, потому что самый точный оптический прибор — это человеческий глаз, а самый совершенный компьютер — человеческий мозг».
Когда глаз и мозг опускаются на дно океана, происходят совершенно другие вещи — в этом я убедился на собственном опыте. Включается эстетика человеческого восприятия. А именно эстетика лежит в основе многих великих открытий.
— Если «Миры» восстановят, в какую первую экспедицию их стоит отправить?
— Еще в 1990-е годы вместе с Игорем Михальцевым был разработан проект кругосветной экспедиции с глубоководными погружениями. Первоначально наметили 60 исследовательских точек в Мировом океане, затем расширили список до 85.
Проект рассчитан на 2,5–3 года с приоритетом на изучение гидротермальных полей, рифовых зон, Арктики и Антарктики. Также было любопытно исследовать затонувшие корабли и другие интересные места. К сожалению, в свое время проект реализовать не удалось. Однако глубоководная кругосветная экспедиция позволит совершить феноменальное количество открытий. Это миссия общечеловеческого значения.